я не хотела быть прикованной, запертой в машине, упавшей в кювет, из которой вытекал бензин!

– Лотти! Я не знала, что так случится, и я, безусловно, не планировала, что всё так пойдёт. Я думала, что мы найдём маму, пообедаем с ней, остановимся в отеле. Я не думала, что нас похитят или что Вессон чуть не убьёт нас, но, пожалуйста, посмотри на всё с моей точки зрения! Ты должна была понять, предположить, что мы никогда не увидим мою маму… – Она замолчала.

Моя мама и мама Софии держались за руки. Они выглядели потрясёнными. Я сама была потрясена. Папа протирал очки, а Нед рисовал смайлики в лужице из молока и рассыпавшегося сахара.

– Представь, что ты сбегаешь раз за разом, надеясь вернуть маму, но это ни к чему не приводит, к тебе возвращается лишь разодетый мужчина с дурным характером. Поставь себя на моё место!

Со стороны мамы Софии донеслось придушенное всхлипывание, и она потянулась за папиным грязным платком.

– Но ты не сказала мне правду! Ты могла бы сказать мне правду, мы нашли бы другой выход!

– Я перепробовала всё. – Лицо Софии покраснело и распухло, она больше не казалась очень красивой. – Я не могла бы добраться до неё никаким другим способом.

Я даже не могла придумать, что ей ответить. Последний приступ ярости привёл к тому, что я не смогла сдержать слёзы, я не видела ни стола, ни Неда, ни папу, ни маму, ни Софию.

Я думала, что я вспыхну.

Я думала, что я взорвусь.

Вместо этого я вышла на улицу под дождь.

Понимание

Когда мама пришла за мной, мне показалось, что прошло несколько часов. Выйдя за ограду сада, я бродила по полям. Мои кроссовки насквозь промокли, и теперь я была больше мокрой, чем сухой, но я не могла перестать плакать и поэтому не хотела возвращаться домой.

Бастер пошёл со мной. Теперь с него стекала вода, но, кажется, его это не беспокоило.

– Нед был прав, – пробормотала я маме, когда она положила руку мне на плечи. – Он говорил, что она, возможно, лжёт. Но мне хотелось верить ей.

– Я понимаю, дорогая, – сказала мама. – Понимаю.

– Мне хотелось, чтобы произошло что-нибудь волнующее, – сказала я. – Мне было так скучно здесь, с этими растениями.

Мама ничего не сказала, только развернула меня так, что мы пошли обратно к реке.

– Я понимаю, что это звучит глупо, – сказала я. – Но мне хотелось стать героем.

Она сжала мне плечи.

– Это звучит совсем не глупо. Я думаю, нам всем хочется быть героями, иногда и мне по-прежнему хочется быть героем. Нам всем хочется решать проблемы за других людей, в этом нет ничего постыдного. В любом случае, насколько мне известно, ты вела себя как герой.

– Я?

– Ты спасла жизнь Софии и мисс Вессон. Если бы ты не выбралась из машины, вы все… – Мама умолкла. – Всё закончилось бы плохо.

Мы прошли ещё немного.

– Но она сказала мне, что не видит свою маму. Вообще, много лет, что он украл у её мамы деньги, что он убивал людей, что он даже мог бы убить её маму. На самом деле даже, что её мама, возможно, уже мертва.

– Понимаю, – сказала мама. – Но, вообрази, что между мной и тобой есть некто, кто мешает нам видеться? Ей просто хотелось увидеть маму.

Я попыталась это представить и притянула маму ближе к себе.

– Полагаю, София не сказала тебе, что её мама – племянница Айрин, – сообщила она, когда мы остановились под деревом.

– Что?!

– Я узнала её, когда она вошла в дом, поэтому, когда ты ушла, я спросила прямо.

– Поэтому Пинхед смог завладеть домом?

Мама кивнула.

– Но, поскольку я спросила её, она теперь знает, что он задумал, и собирается разобраться, как ему удалось заполучить завещание. То есть надежда ещё есть.

– Мам, как ты думаешь, Пинхед – действительно преступник? – спросила я.

– Не знаю, но он не слишком приятен, не так ли? В тот вечер, на кухне, я приняла его за вышибалу.

– Точно! – сказала я и засмеялась впервые за целую вечность.

– Не хочешь вернуться домой? – спросила мама.

Мне не хотелось. Я предпочла бы остаться под дождём.

Поэтому мы дождались, пока София села в блестящую машину своей мамы и отправилась в путь по ухабистой дороге, разбрызгивая в разные стороны грязную воду.

Мама ничего не сказала, и мы просто пошли к дому, сбросили обувь на мокром крыльце и прошлёпали на кухню, оставляя за собой на полу мокрые следы.

– Она уехала, – сказал папа, хотя это было и так понятно.

Я посмотрела на Неда. Я ждала, что он скажет мне то, что собирался сказать, но он этого не сделал.

– Прости, сестрёнка, – сказал он. – Прости, что мы такое допустили… что с нами такое случилось. – Встав, он подошёл ко мне и обнял за плечи. Мне стало так приятно.

– У меня есть кое-что для тебя, – сказала я и побежала за его рюкзаком, валявшемся в холле у стены. Я взяла Пинки и Пёрки и кружку с яйцом в носке. – Вот.

Нед вытащил яйцо из кружки и покатил его по столу.

– Оно не разбилось. Оно выжило даже в автомобильной аварии!

Я пожала плечами, вспомнив о битом стекле, грязи и железяках.

– Это чудо, – сказала я.

– На самом деле, это не чудо, – сказал Нед. – Всё объясняется конструкцией и структурой скорлупы…

– Ш-ш-ш, Нед, – сказала мама. – Пусть будет чудо.

Я засмеялась, потому что знала, что именно хотел сказать Нед.

Папа суетился вокруг нас, перекладывая лепёшки на поднос, пока мама заново наполняла чайник и ставила на плиту.

– Я думала, что мы помогаем Софии, – сказала я.

– Я понимаю, понимаю, – сказал папа. – Никто не винит тебя в том, что ты сделала.

– А мисс Сэкбатт? – спросила я.

Папа рассмеялся.

– Мисс Сэкбатт просто вздохнула с облегчением от того, что вы нашлись. Она не из тех женщин, которые способны таить обиду на детей. Она зайдёт позже, чтобы узнать, всё ли с тобой в порядке.

– А как насчёт тебя и мамы?

– Нас? – сказал папа. – Это была интересная неделя, но мы просто рады видеть тебя дома, в безопасности.

– Правда? – спросила я.

– Правда, – сказал папа, бросая взгляд на маму, которая снова вытирала нос рукавом.

Когда дождь перестал, мы с Недом отправились на прогулку. Не думаю, что бы мы прежде когда-нибудь гуляли вместе, но всё бывает в первый раз. Папа дал нам немного денег, и мы купили на почте хрустящий