закрытую камышами. Нигде не видно было турок. Но когда генерал Бутурлин с охотниками взошел на оставленную ими батарею, неприятель, скрывавшийся в ложбине за батареей и в траншеях, соединявших одну батарею с другой, открыл ружейный огонь. Наша цепь приостановилась и для избежания урона легла. Переправившиеся между тем два орудия, действуя картечью, не позволяли туркам выходить из своих окопов. Местность для возведения мостового укрепления, таким образом, была прикрыта.

Наводка моста, порученная командиру 1-ой бригады 3-ей легкой кавалерийской дивизии, генерал-майору Столпакову, продолжалась, хотя не без препятствий. Турки, впрочем, не могли много вредить нашим работам; они действовали по ним только из двух амбразур главной береговой батареи, обращенной к Дунаю, которых не могли сбить накануне, по причине косвенного их направления. Артиллерия наша, свезенная с судов, вместе с батареями острова Бындоя, открыла сильный картечный огонь по ближайшим батареям, за которыми еще держались штуцерные и пехота. Турки раза два пытались открывать батальный огонь и нередко били картечью по войскам из двух означенных орудий; но наша пехота, положенная в ложбинах, нисколько не терпела от этих выстрелов, которые продолжались до поздней ночи. Вообще, действия турок были как-то разобщены и лишены всякой энергии: они оставались еще несколько времени на берегу, но о действительном сопротивлении в этом пункте уже не думали.

К вечеру переправили еще 2 батальона Люблинского егерского полка и два орудия. В продолжение всей ночи часть отряда нашего оставалась в наблюдательном положении, другая – занималась постройкой предмостного укрепления.

Устройство моста постоянно замедлялось сильным противным ветром, несмотря на то, что поперек всей реки поставили канонерские лодки, для прикрытия работ от напора воды. Пароход «Прут», после первой высадки войск, также много содействовал к наводке моста, буксируя суда вверх по течению. Тем не менее, однако, мост не был готов и 12-го числа, а потому для подкрепления десантного отряда перевезли на судах два остальные батальона Люблинского егерского полка.

Между тем неприятель окончательно очистил свои батареи и отступил к Мачину; батареи были заняты нашими войсками и передовые посты подались к городу. В ночь с 12-го на 13-е неприятель оставил Мачин и потянулся по Гирсовской дороге. Князь Горчаков приказал поспешнее перевезти на судах остальные батальоны на правый берег Дуная, а на левом собрать кавалерию, чтобы она была в готовности двинуться, как скоро представится к тому возможность.

В 8½ часов утра мост был окончен. Немедленно перешли по нему Донской казачий № 9 полк и три эскадрона уланского эрц-герцога Альберта австрийского полка. Вслед за тем, князь Горчаков с четырьмя батальонами пехоты, двумя ротами стрелков, взводом саперов, тремя эскадронами улан и 8 орудиями двинулся к Мачину. Духовенство с крестами и старшины с хлебом и солью встретили наши войска. Население города, состоящее преимущественно из христиан, толпилось на улицах и площадях: это был совсем другой народ, чем тот, который скитался здесь накануне. Он стоял бодро, смело, не чувствуя более тяжелого бремени турецкого правительства, которое так низко придавило его к земле; он опять вздохнул свободно, легко. На долго ли? И где нашли эти люди праздничные платья, в которых явились, откуда взялась у них живость, говорливая веселость? Нельзя было поверить, чтобы это были те же болгары, которых мы привыкли видеть в Турции. Князь Горчаков избрал начальником над войсками, занимавшими Мачин и над самим городом генерал-майора Веселитского, в полной уверенности, что он сумеет заслужить любовь и уважение жителей.

Потеря наша во время форсирования переправы через Дунай у Браилова состояла всего из 6 нижних чинов убитых и 36 человек раненых и контуженых. Но, к общему сожалению, тяжело ранен и впоследствии скончался от раны достойный инженер генерал-майор Дубенский; контужен генерал-майор Веселитский. Не так легко досталось овладение батареями правого берега Дуная отряду генерал-лейтенанта Ушакова.

Замечательно, что почти в то же время, когда войска наши уже твердой ногой ступили на турецкую землю, появилось во всех почти газетах донесение Омер-паши, в котором он, описывая неприступность батарей, расположенных между Тульчей и Исакчи, уверял свое правительство, что переправа русских в этом месте невозможна.

Генерал Ушаков избрал для переправы своих войск место, где Дунай суживается до 120 саженей, ниже разделения рукавов Сулинского и Килийского в 600 саженях. Ко времени переправы войск, он сосредоточил их на острове Четале, усилил береговые батареи, собрал у жителей 147 лодок и 4 парома, назначив гребцами казаков и нижних чинов пограничной стражи, и придвинул к месту разделения рукавов Килийского и Сулинского 15 канонерских лодок гребной Дунайской флотилии. В полночь с 10-го на 11-е марта флотилия стала на расстоянии прицельного выстрела перед турецкими батареями; десантные же суда расположились позади ее, вне выстрелов, с тем, чтобы при первой возможности обогнуть Четальский мыс и спуститься к Сулинскому рукаву. Вся пешая артиллерия выстроилась у переправы, укрываясь до времени за деревьями и кустарниками; штуцерники от всех полков стали между орудиями. Пехота скрывалась в камышах, позади артиллерии.

11-го марта, на рассвете, был открыт огонь с наших батарей и флотилии. Турецкие батареи, отвечавшие сначала усиленной канонадой, мало-помалу ослабляли огонь и к 10 часам утра видимо изнемогли от нашего меткого огня, а потому генерал Ушаков приказал десантным судам двинуться к месту переправы.

Как скоро показались передовые лодки, турецкие батареи, не смотря на гибельный, учащенный огонь с наших батарей и флотилии, напрягая, по-видимому, свои последние усилия, обратили огонь свой на суда; но они прошли под неприятельскими выстрелами без повреждения.

К полудню посажены были на лодки 2-й батальон Могилевского пехотного и 2-й батальон Полоцкого егерского полков с 4 орудиями легкой № 2 батареи и без выстрела заняли часть неприятельского берега. За ними последовал весь Полоцкий егерский полк, другой батальон Могилевского пехотного полка, Витебский егерский полк и остальные орудия легких батарей. Батарейные орудия остались на месте, по случаю сильной бури и ненадежности паромов.

Быстро строились войска наши по выходу из лодок. Два батальона Могилевского пехотного полка с 2 орудиями, под командой командира полка полковника Тяжельникова, пошли вправо, для наблюдения за неприятельскими батареями, мешавшими наводке и постановке моста. Полоцкий егерский полк с 4 легкими орудиями, под командой генерал-майора Копьева, направился влево к Сомову Гирлу. Неприятель, убедившись в нашем движении, стал стягиваться на высотах Старой Тульчи и прятался между камышами Сомова Гирла, а на скатах гор выставил 8 полевых орудий; но выстрелы их не остановили отряда генерала Копьева. Цепь, которой прикрывался он, завязала перестрелку с турками; подкрепленная резервами, она прогнала неприятеля за Сомово Гирло и захватила находившийся на нем мост.

Во время