этого движения, отряд генерала Копьева потерял 2-х нижних чинов убитыми, 2 офицеров и 39 нижних чинов ранеными. Успеху его много способствовала поставленная на левом берегу Дуная, против Сомова Гирла, конно-легкая № 6 и батарейная № 1-го батареи.

Было уже 4 часа пополудни. Неприятель все более и более скоплялся на высотах Старой Тульчи; он двинулся также из Исакчи; надо было заботиться о том, чтобы обеспечить на ночь наш десант и саму переправу, а потому генерал Ушаков, не теряя времени, приказал штурмовать неприятельские береговые батареи, уже ослабленные действием нашей артиллерии.

Батальоны 1-й и 2-й Могилевского полка дружно ударили на ближайший турецкий редут, занятый одной неприятельской пехотой, и сразу овладели им. Но едва колонны двинулись вперед для штурма следующей батареи, как их осыпало картечью из 6 орудий, находившихся не далее как в стосаженном расстоянии, и ружейными пулями из-за обширного временного сомкнутого укрепления, которое принимали сначала за открытую с горжи батарею. При первом залпе ранены командир полка полковник Тяжельников, командир 1-го батальона подполковник Амантов – четырьмя пулями, и генерального штаба капитан Вагнер пулей в голову. Войска не колебались. Старший адъютант дивизии, капитан Дабровский, бывший при 1-м батальоне, построив его в ротные колонны, повел на приступ со стороны реки; командир 2-го батальона, майор Богуславлевич, кинулся со своим батальоном прямо к главному входу. Но все усилия двух батальонов против значительного гарнизона, земляных преград и артиллерии должны были сокрушиться. Войска наши, однако, не отступали; они залегли во рвах и за деревьями и продолжали сильную перестрелку, а дивизион легкой № 2 батареи бил картечью по входу в укрепление в ста саженях расстояния.

Между тем, переправились на правый берег 3-й и 4-й батальоны Смоленского полка; посланные на подкрепление двум Могилевским батальонам, они не шли, а бежали на выручку своих товарищей.

Турецкое укрепление представляло нашему натиску сначала пять траверзов, упиравшихся, с одной стороны, в Дунай, а с другой, в болото; позади их был сильный сомкнутый верк. Обойти укрепление едва ли было возможно за топким болотом; к тому же, наступал вечер, и нельзя было терять времени. С криком «Ура» кинулись наши четыре батальона на передние верки и ворвались в них; но тут они встречены были сильнейшим картечным и ружейным огнем из укрепления. Уже совершенно стемнело, когда подоспел 2-й батальон Смоленского полка, тоже прибежавший прямо с переправы. Он бросился к укреплению с другой стороны. Командир батальона, подполковник Вознесенский, со знаменем в руке, вмиг очутился на бруствере; войска не отставали; гарнизон защищался с ожесточением. Рассказывают, что во все время боя известный ренегат Чайковский стоял на бруствере, воодушевляя своих, с двумя пистолетами в руках; выстрелив из пистолетов, он немедленно кидал их вниз; ему подавали другие, заряженные, и он продолжал стрелять в упор атакующим до тех пор, пока, наконец, не был сбит, смят и принужден искать спасения в бегстве.

Оставался еще не взятым один открытый ретраншемент за главным укреплением, но его скоро очистили штыками; к десяти часам бой всюду прекратился, и наши войска господствовали во всем укреплении, которое турки считали неприступным.

Трофеями этого дня были 9 медных орудий, из которых два осадных, и несколько зарядных ящиков. Значительные же запасы пороха, как в готовых снарядах, так и в бочонках принуждены были потопить, опасаясь взрыва от горевших внутри укрепления казарм. В плен взяты: начальник укрепления полковник Али-Назим-бей, 3 офицера и 90 рядовых; остальной гарнизон, состоявший из 1,000 человек, был переколот; едва несколько человек, пользуясь темнотой ночи, успели ускользнуть.

Потеря наша в этом кровавом бою, где на стороне неприятеля было все преимущество сильно защищенного укрепления, простиралась убитыми – 5 обер-офицеров, 196 нижних чинов; ранеными – штаб-офицеров 4, обер-офицеров 15, один священник и 491 нижних чинов; без вести пропавшими – 48 нижних чинов. Но последствия, приобретенные таким кровопролитным штурмом, были весьма важны; кровь павших искупила собой все потери, гораздо чувствительнейшие, которые мы должны бы были понести при взятии других важнейших укреплений. Турки, устрашенные решительностью и несокрушимостью нашего натиска, пораженные как бы паническим страхом, оставили в ту же ночь Тульчу и Исакчу, поспешно отступая к Бабадагу; бросили сильную, укрепленную батареями, позицию у Тульчи, ретраншементы у Исакчи и против Сатуновской плотины, на устройство которых они употребили несколько месяцев, равным образом крепкую позицию против Гура-Яломицы, а через три дня, при первом появлении наших войск, очистили Гирсов, против которого, как мы видели, отправлен был с отрядом полковник Зуров для отвлечения внимания неприятеля от главных пунктов действия. Разбив предварительно эполемент турецких батарей и заставив, действиями своей артиллерии, турок убрать не подбитые еще орудия, Зуров занял Гирсов (16 мар.), где нашел несколько бочонков пороха и разное оружие, оставленное при поспешном отступлении неприятеля.

Русские войска, участвовавшие в битве, дрались с редким мужеством. Офицеры и солдаты как бы шутили над своими ранами: прапорщик Протопопов, раненый в левый глаз пулей, которая прошла насквозь в затылок, обратился к своим товарищам и, указывая на рану, шутя, сказал: «поздравьте меня, господа, – рана Кутузовская», потом, пришедши на перевязочный пункт, не позволил осмотреть своей раны, пока не перевязали других, раненых, по его мнению, опаснее. Храбрый батальонный командир подполковник Вознесенский, контуженый при атаке цитадели, пробивался вперед со своим батальоном; в самом уже укреплении он был ранен в плечо пулей на вылет, но поспешно перевязал свою рану и опять явился впереди своего батальона.

Переправа через Дунай, тщательно, до малейших подробностей обдуманная и соображенная, выполненная с величайшей точностью всеми частями войск, заранее получившими положительные инструкции, – составляет блистательнейшее дело командующего войсками. В армии, как и во всей России, этот переход возбудил общую радость, надежды и доверие к начальствующим нашими войсками.

Глава пятнадцатая

Движение русских войск в Бабадагскую область. – Преследование неприятеля и занятие турецких городов. – Отступление турок сначала в Карасу и Черноводы, а потом к Базарджику, Шумле и Варне. – Стычки казаков с отдельными партиями турок. – Движение неприятеля у Систова и Никополя. – Действия у Силистрии и Калафата. – Приезд в княжества генерал-фельдмаршала князя Паскевича-Варшавского и первоначальные его распоряжения.

Войска наши 12-го марта вступили в Тульчу; егерская бригада 7-й пехотной дивизии заняла город и прилегающие к нему укрепления.

Того же числа казаки Сатуновского отряда, отправленные для одной только демонстрации, беспрепятственно заняли Исакчи. Христианское население городов и деревень повсюду встречало русских с восторгом; целовались как в Светлое Христово Воскресенье; бедные раии, изнемогшие, замершие под вековым гнетом, пробуждались для новой жизни и могли впервые безбоязненно славословить Господа.

Христиане г. Бабадага, узнав о переходе русских