Васильевича Вельяминова, который держал Коломенскую тысячу (был коломенским воеводой). На пиру в числе других князей присутствовал и Димитрий Иванович с братом своим Владимиром Андреевичем. Вдруг прискакал гонец от Захария Тютчева с новыми недобрыми вестями. Тютчев, достигнув рязанских пределов, узнал, что Мамай неотложно идет на Московскую землю и что к нему пристал не только Ягелло Литовский, но и Олег Рязанский. Последний изменил Димитрию и теперь сносится грамотами с ханом и с Ягайлом. Олег приглашает Ягайла поделить между собой московские волости; он уже уверяет Мамая, что Димитрий не отважится выйти против татар и убежит на север в самые дальние места. Хан условился с Ягайлом и Олегом сойтись на берегах Оки на Семенов день, то есть 1 сентября, чтобы отсюда всем вступить в Московскую землю.

Весть об измене Олега Рязанского наполнила еще большей скорбью сердце великого князя. Однако она нисколько не поколебала его решимости и бодрости. На общем совете положили ускорить приготовления к войне, идти навстречу Мамаю в самые степи, не дожидаясь его прихода в Московскую землю, и, если можно, предупредить его соединение с Ягайлом и Олегом. Тем князьям и воеводам, которые не успели еще прийти в Москву или которым не по дороге было заходить в нее, Димитрий послал гонцов с грамотами, чтобы шли прямо к Коломне: этот город назначен сборным местом всех русских ополчений. А между тем великий князь снарядил крепкую сторожу, то есть конный разведочный отряд, под начальством трех надежных дружинников: Родиона Ржевского, Андрея Волосатого и Василия Тупика. Они должны были ехать в придонскую степь на Быструю Сосну под самую Орду Мамаеву, чтобы добыть языка, то есть захватить пленников, от которых можно было бы в точности узнать о положении дел и намерении неприятеля.

С нетерпением ожидал князь вестей от этих разведчиков. Не дождавшись их, он снарядил вторую сторожу под начальством Климента Поленина, Ивана Свяслова и Григория Судока и приказал им возвращаться как можно скорее. Дорогой эта вторая сторожа повстречала Василия Тупика, который отряжен был от первой сторожи наперед, с добытым языком или с вестями. Разведчики приехали в Москву и донесли князю, что Мамай, несомненно, идет на Русь со всей Ордой, что великие князья Литовский и Рязанский действительно с ним в союзе, но что хан не спешит: с одной стороны, он поджидает на помощь Ягайло с Литвой, а с другой — ждет осени, когда на Руси поля будут убраны и Орда может воспользоваться готовыми запасами. Молва прибавляла, что, уже собираясь на Русь, хан разослал по своим улусам такой наказ: «Не пашите землю и не заботьтесь о хлебе; будьте готовы на русские хлебы».

Димитрий Иванович повелел областным полкам спешить под Коломну к 15 августа, то есть к Успеньеву дню. Но прежде, нежели выступить в дальний поход, благочестивый вождь поехал взять благословение у святого мужа в обитель Живоначальной Троицы. Она в те времена еще не отличалась ни каменными величественными строениями, ни позлащенными главами богатых храмов, ни многочисленной братией; но уже была знаменита подвигами своего основателя и игумена Сергия Радонежского. Слава его суровой аскетической жизни и духовной прозорливости была уже так велика, что князья и бояре нередко просили его молитв и благословения; сами епископы и митрополиты (например, Алексей и Киприан) обращались к нему за советами и помощью.

В эту достославную обитель 15 августа, в День свв. Фрола и Лавра, приехал Димитрий Иванович Московский, в сопровождении некоторых князей, бояр и многих своих отроков или дворян, дабы, по выражению летописи, «Живоначальной Троице помолиться и у игумена Сергия благословиться». Надеялся он, конечно, услышать от святого мужа и какое-либо пророческое слово. Отстояв обедню в Троицком храме и приняв игуменское благословение, великий князь хотел ехать в обратный путь, ибо время было дорого. Но преподобный упросил его остаться еще немного и вместе со своими спутниками разделить скромную монастырскую трапезу.

После трапезы игумен сказал великому князю: «Почти дарами и воздай честь нечестивому Мамаю; да видев твое смирение, Господь Бог вознесет тебя, а его неукротимую ярость и гордость низложит».

«Я уже сие сотворил, отче, — отвечал Димитрий. — Но он наипаче с великою гордостию возносится».

«Если так, — молвил преподобный, — то его ждет, конечно, погубление и запустение; а тебе от Господа Бога и Пречистыя Богородицы и святых его будет помощь, и милость, и слава».

Из числа монастырской братии выдавались два инока своим высоким ростом, крепким сложением и мужественным лицом. Их звали Пересвет и Ослябя; до поступления в монастырь они слыли богатырями, умели строить полки к битве и отличались ратными подвигами. Пересвет, в миру носивший имя Александра, был знатного рода: он происходил из брянских бояр.

«Дай мне сих двух воинов от твоего полку чернеченского», — сказал великий князь Сергию.

Преподобный ничего не возразил и велел обоим братьям, не медля, изготовиться к ратному делу. Послушные иноки с охотой исполнили повеление игумена и тотчас облеклись в оружие. Сергий дал еще каждому из них схиму с нашитым на нее крестом для того, чтобы возлагать поверх шлемов.

«Мир вам, братия моя, возлюбленная о Христе, Пересвете и Ослябя, постраждите яко доблии воины Христовы; понеже пришло ваше время. — И, обратясь к Димитрию, прибавил: — Вот тебе, княже, мои оружники, а твои извольники».

Отпуская гостей, игумен осенил крестом великого князя и его спутников, окропил освященной водою и вновь сказал пророческим голосом: «Господь Бог будет тебе помощник и заступник; Он победит и низложит твоих супостатов и прославит тебя».

Преподобный Сергий, хотя и строгий, отрекшийся от мира подвижник, был, однако, пламенный русский патриот. Он горячо любил родину и никому не уступал в ревности к ее освобождению от постыдного ига. Вещие слова преподобного наполнили радостью и надеждой сердце великого князя. Возвратись в Москву, он не медлил долее своим выступлением.

Если мы вернемся с небольшим за полтораста лет назад и припомним сборы южнорусских князей в поход против татар, тогда еще неведомых врагов, только что появившихся на пределах Руси, то увидим великую разницу. В то время наши князья, Мстислав Удалой Галицкий, Мстислав Киевский и другие, гордые своими славными предками и своими храбрыми дружинами, привыкшие к победам руси над степными варварами, отправлялись в степи шумно и весело; соперничали друг с другом и спорили о том, кто старше; а некоторые думали, как бы напасть