Моей первой мыслью было: хорошо же ему врезали! Впрочем, было и более прозаическое объяснение. Мы с инспектором пришли к нему одновременно, но озвучил его именно Вениамин Степанович:

— Извините, Кирилл Игнатьевич, но я должен спросить: вы, как я понимаю, иногда употребляете алкоголь?

Вопрос, по правде говоря, прозвучал как утверждение.

— Выпил малость, — признал Барсуков. — Для храбрости, ежели что.

Когда он выдыхал, эта малость за три метра чувствовалась. Я на всякий случай занес на бумагу и показания купца, и собственную оценку.

Инспектор спокойно кивнул и задал следующий вопрос:

— И где именно вы выпили?

Барсуков замялся, припоминая.

— Вроде бы заведение называется «У Мартына», — не вполне уверенно произнес он. — Мне его знакомый рекомендовал. Кухня, говорит, у них больно хорошая.

— Это верно, — сказал инспектор. — А кто рекомендовал?

Барсуков так глубоко погрузился в воспоминания, что ему даже пришлось помогать себе руками. Покрутив ими в воздухе, он извлек из глубин разума ответ на вопрос:

— Тимофеев он, Александр. Никак не припомню, как его по батюшке. Тоже, представьте, из Самары. Вот ведь где довелось встретиться.

— Очень интересно, — сказал инспектор. — И тоже купец?

— Нет, — Барсуков махнул рукой. — Курьер почтовый. Говорит, мы и в Самаре встречались, но я, правда, запамятовал. Сами понимаете, человек я торговый, со сколькими людьми за день переговоришь, всех, бывает, и не упомнишь.

— Да, такое бывает, — согласился инспектор. — А от Мартына вы куда направились?

— Прямиком на кладбище.

— Пешком?

Барсуков помотал головой, поморщился и потер затылок.

— Нет, на извозчике, — ответил купец. — Он меня до самых ворот довез, а дальше я уж пешком, да.

Дальше, согласно показаниям Барсукова, он прошел в калитку и побрел в поисках нужной могилы. Последний раз он там был лет десять назад, на похоронах того самого родственника, и с тех пор больше не появлялся. В общем, не удивительно, что покойный осерчал. Кроме того, расчищены были только центральные дорожки, а тропинки и прочие ориентиры скрылись под снегом, так что поиски слегка затянулись.

Тут у меня возникло смутное ощущение, что купец нам что-то не договаривает, но что именно — об этом моя интуиция молчала. Я взглянул на инспектора. Судя по тому, как тот чуть подался вперед, ощущение было правильным.

Поплутав с четверть часа, «никак не больше», Барсуков нашел подходящие ориентиры, включая памятник, который он случайно запомнил с прошлого раза. Могила предка была в том же ряду, но значительно ближе к ограде и, соответственно, дальше от дорожки. Туда пришлось по снегу топать, а снегу там — по колено намело. Где-то на полпути купца и настиг удар по затылку.

Когда Барсуков очнулся, ни кошелька, ни дорогих часов у него уже не было, а был только стоявший над ним городовой, который, собственно, и привел купца в чувство. Инспектор вопросительно взглянул на Матвеева.

— Меня, Вениамин Степанович, на него извозчик навёл, — спокойно пояснил тот. — Сказал, мол, странный какой-то барин, по кладбищу зимой шастает. Вдруг сатанист какой!

На последней фразе Барсуков возмущенно вскинулся, но тотчас вновь скривил рожу и уже обеими руками схватился за затылок. Инспектор вежливо предложил ему стакан зеленого чаю, который, по его словам, способен враз утихомирить головную боль. Барсуков очень осторожно изобразил в ответ отрицательное мотание головой, а Матвеев тем временем закончил свой рапорт.

— Я решил взглянуть, — сказал он. — Прошел туда-сюда, и нашел его.

— В снегу, в стороне от дорожки? — уточнил инспектор.

— Так точно, Вениамин Степанович.

— Значит, там должны были остаться следы, — сказал инспектор.

Во взгляде Матвеева промелькнула несвойственная ему неуверенность.

— Следы да, следы были, — признал он. — Вот его.

Городовой указал на купца. Тот всё еще боролся с головной болью.

— А кроме него? — спросил инспектор таким тоном, каким он обычно подразумевает: «Выкладывай всё, готов выслушать любую дичь».

— А кроме него, Вениамин Степанович, там только следы огромной собаки, — твердо сказал Матвеев.

Инспектор на пару минут основательно задумался. Я взглянул на Матвеева: мол, ты это серьезно? Тот едва заметно кивнул: мол, серьезнее некуда.

— Интересное дело, — сказал инспектор и, повернув голову ко мне, добавил: — Займитесь им, Ефим.

ПЕРЕПОРУЧИВ КУПЦА БАРСУКОВА заботам хорошего немецкого доктора Клауса Францевича Азенберга, я первым делом отправился на кладбище. Компанию мне составили Матвеев и Семён. Последний у нас внезапно заделался фотографом. Поначалу он фотографировал исключительно прекрасных барышень, но руководство быстро сумело перенаправить его талант в более практичное русло.

— Я там местного сторожа мобилизовал, — пояснил по дороге Матвеев. — Поручил ему охранять место преступления, чтоб следы не затоптали.

— И что, там действительно только следы купца и собаки? — спросил я.

— Теперь еще мои, — ответил Матвеев. — Сейчас сам увидишь.

Я недоверчиво хмыкнул.

— Ты хочешь сказать, что этот оборотень встал из могилы, грабанул родственничка и лег обратно?

— Нет, — спокойно ответил Матвеев. — Собачий след идет от дороги и на нее же возвращается.

— Вообще-то, если нечистую силу похоронить неправильно, она может восстать из мертвых, — блеснул знаниями Семён. — И тогда она бродит по всей округе.

— А ты-то откуда знаешь? — спросил я.

— Была у меня знакомая гадалка, такие страсти на ночь рассказывала — я потом заснуть не мог.

— А она, часом, не рассказывала, как можно отловить оборотня? — спросил Матвеев.

Семён почесал за ухом и сказал, что вроде оборотня можно остановить серебром. У них всех на него поголовная аллергия.

— Столовое серебро сойдет? — деловито уточнил Матвеев.

— Наверное, да, — не слишком уверенно ответил Семён. — А еще серебро есть в фотобумаге, но я не знаю, сколько его там.

— Давайте вначале разберемся, сколько у нас тут оборотня, — проворчал я.

Мы по очереди прошли через калитку кладбища, и Матвеев повел нас по дорожке налево. Там нас уже ждали.

Бодрый старик в шинели без погон оказался здешним сторожем. Он привлек к себе в помощь пару дворников, и те с метлами наперевес, точно с ружьями, охраняли следы на снегу. Завидев нас, сторож вышел вперед и строго по-военному отрапортовал, что на вверенном ему участке происшествий не было.

— Хвалю за службу! — без тени улыбки ответствовал Матвеев и наградил старика гривенником.