И все-таки нас в едином порыве понесло в салон его «Форда Мондео». Десять минут почти виртуального секса всухую. Как дорвавшиеся до запретного плода подростки. Зрителям, балдевшим от фильма, мы бы точно угодили, если бы их пустили на наш спектакль. Хотя, конечно, для полного счастья аудитории нам стоило бы надеть на головы хромированные ведерки.

Пока ехала домой, твердо решила, что пора. Пора дойти до логического конца. Надо было только придумать, как это лучше сделать. Чтобы все было так, как хочу я. На моей территории.

Как всегда, очень скучаю, мамочка. И очень люблю.

Твоя очень озабоченная и сильно озадаченная дочь Лора.

Целую.

Жара-то какая. Жжет, как переперченная восточная стряпня. В Англии таких сентябрей не бывает, хотя вообще-то у нас климат непредсказуемый. Люди на улицах еле тащатся, собаки свесили языки набок. Местные бездельники ходят в завернутых по самые подмышки футболках, постоянно толкутся в отделе с замороженными ягодами и мороженым в надежде что-нибудь стибрить.

Наши отношения с Лорой Макинтайр тоже достигли высокого накала в воскресенье вечером. Вся страна потеет, ворча на слишком жаркое бабье лето, а мы с Лорой потели и блаженствовали, ибо причины потоотделения были сладостны. Не беспокойтесь, я не стал бы откровенничать без ведома Лоры. Уж как-нибудь сообразил бы, что обнародовать подробности первой совместно проведенной ночи без согласия соучастницы опасно, можно схлопотать.

Лора милостиво разрешила все рассказать, пообещав, что потом обязательно почитает. Нет-нет, не по моей просьбе, ей действительно интересно.

Тут ведь вот какая тонкость. Она и сама ведет дневник, но не желает его показывать. А я сгораю от любопытства. Никогда не встречался с женщиной, которая тоже любит писать. Надо сказать, меня это несколько нервирует. А вдруг она пишет лучше, ведь я как-никак профессионал? Мое хрупкое творческое эго не выдержит подобного удара. Вот почему меня раздирают взаимоисключающие желания. И хочется почитать дневник, и страшновато. Представляете?

Лора порадовала меня не только позволением рассказать народу про развитие нашего романа, но и более приятным сюрпризом. Пригласила приехать вечером к ней. Если женщина зовет вас к себе домой, значит, все идет как надо. Не говори «хоп», пока не перепрыгнешь, но упаковку презервативов я все-таки в карман сунул. А вдруг? Скрывать не стану: сердце забилось чаще, когда я нажал кнопку звонка, втайне мечтая, что меня допустят и к другим, более интимным кнопочкам.

— Привет, красавчик, — она встретила меня нахальной, не побоюсь этого слова, улыбкой.

— Боже, ты неотразима!

Я не лукавил. Что может быть эротичнее классического «черного маленького платья»? Тем более если фигура у женщины умопомрачительная. В общем, ситуация тоже классическая: «она вся такая фигуристая, да и я готов хоть сейчас».

Я запретил себе гадать о том, что же надето под платьем, иначе кончил бы прямо на пороге. Вручил букет, только что купленный в «Теско», поцеловал.

И нечего строить разочарованную гримасу. «Теско», мой друг и спаситель, всегда выручал в трудную минуту. Олух Джейми ведь только в последний момент вспомнил про цветы. Вспомнил бы раньше, смотал бы заранее в приличный цветочный магазин. Хорошо хоть не рванул с испугу на ближайшую заправку «Шелл», в их лавчонке тоже цветы имеются, но пахнут бензином.

Мы собирались купить что-нибудь в ресторане, но Лора сказала, что приготовила спагетти болоньезе. Признаться, я был озадачен.

— Не волнуйся, — успокоила она, — фарш я проверила, он свежайший, и готовила строго по рецепту. И… если что, у нас два туалета.

— Очень смешно. Ха-ха.

— А потом кино посмотрим. Подруга моя в отъезде. Можем в гостиной расположиться.

Кино? В гостиной?

Влюбленный джентльмен обычно мечтает о несколько ином досуге, раз уж появились перспективы. Фильм вкупе с ужином сожрет львиную долю вечера, а когда же мы трах-тах-тах? Может быть, Лора все это специально, а? Чтобы плавно и постепенно, чтобы мы не сразу трах-пам-пам?

Значит, так тому и быть.

Честно говоря, трудолюбивый торчун не желал мириться с подобным раскладом. Если бы природа снабдила его персональной рожицей, она бы сейчас наверняка была обиженной. Зато желудок был совершенно счастлив, ведь доносившиеся с кухни пленительные ароматы предвещали нечто соблазнительное. Вообще-то я был бы рад и ресторанной китайской лапше. Но домашняя еда всегда лучше. Это когда ты в стельку да под утро — любая гадость идет на ура, хоть с консервантами, хоть с усилителями вкуса.

Я прошел в гостиную, уселся. Лора накрывала на стол. Болтали о том о сем, Лора одновременно возилась с пастой.

Пока вы не обозвали меня лентяем и тираном, спешу сообщить, что предложил помочь, но получил решительный отказ. Наверное, это было мудро с ее стороны, если вспомнить, чем закончились мои поварские подвиги.

И еще спешу сообщить, что никаких последствий в духе «Вечера коварных фахитас» не случилось. Паста болоньезе была изумительная. Только уже сильно-сильно позже кишки немного раздуло, это из-за чеснока.

Мы болтали и дальше, наворачивая на вилки спагеттины, но мои уши чутко улавливали еще и дразнящий шелковистый шелест чулок всякий раз, когда Лора скрещивала под столом ножки. В мозгу моем вдруг всплыло слово «провокация», а всплыв, не желало убираться прочь. Торчун тоже не дремал. Если бы у него имелось право голоса (и вообще голос), этот невежа непременно испортил бы нам всю беседу. Ныл бы все громче.

— А какое у нас кино? — спросил я.

Только бы короткое. Очень короткое.

— «Миллионер из трущоб». Не смотрела. А ты?

— Я тоже. Говорят, что фильм хороший.

Часа на два, чтоб его…

— Отлично!

— И наверняка там никого не хлещут по лбу мужскими причиндалами.

Мы убрали тарелки и сели смотреть хороший, чтоб его, фильмец, снятый режиссером Дэнни Бойлом.

Мы добросовестно вникали в перипетии жизни жителей трущоб Мумбай целых тридцать семь минут. А потом все-таки отвлеклись. Ни одному киношедевру не дано тягаться с прекрасной женщиной в облегающем черном платье, которая выпила три бокала вина и поэтому настроена весьма игриво.

К тому моменту, как трущобный парнишка был в одном шаге от выигрыша в двадцать один миллион рупий, я уже сорвал куш: увидел наконец, что таилось под черным платьем. Черные чулочки, на них подвязки с красными бантиками, черные кружевные трусики. Мечта любого половозрелого мужчины. Торчун одобрительно хлопнул меня по плечу и обменялся дружеским хлопком со своими кровными братьями яйцами (разумеется, все это игра воспаленного писательского воображения). Как бы то ни было, одно я знал твердо. Если жестокая судьба вздумает разлучить меня с Лорой навеки, эти ее трусики-чулочки-бантики навсегда останутся главными вдохновителями и главной виртуальной отрадой при вынужденных сеансах рукоблудия.