– Занята, – сказала наконец она. – К ней сейчас нельзя – у нее визажист, парикмахер...

Джеффри сорвался с места и, обогнув мать, помчался вверх по ступеням. Едва поспевая, она последовала за ним.

– А в чем дело? Чем тебе не угодила Вэлари? – Ее голос от страха сделался писклявым. – Говорю же, к ней нельзя! Не собираешься же ты ворваться в комнату к даме, когда она...

Джеффри не слушал ее. Несся прямиком к комнате тетки, напрочь забыв, что входить туда Арчибалд и тот имеет право лишь с разрешения. Когда он распахнул дверь, тетка полулежала в высоком кресле с откидной спинкой. Ее лицо сплошь покрывал слой желтоватой кашицы, не намазаны были только губы, на глазах лежало по влажному диску, волосы старательно начесывала девица в коротком халатике. Вторая девушка сидела на низком табурете и терла пятку Вэлари странного вида щеткой. Другая теткина нога стояла в тазике с пенной водой. У стола, заставленного баночками и тюбиками, суетилась третья девица.

Застань свою чопорную тетку в столь комичном виде при других обстоятельствах, Джеффри умер бы со смеху. Теперь же ему было не до веселья. С силой ударив по двери рукой, отчего Вэлари подпрыгнула в кресле и с ее глаз упали диски, он проревел:

– Как это понимать?!

Подбежавшая сзади мать схватила его за рукав.

– Ты совсем сошел с ума, Джефф!

Джеффри дернул рукой, без труда вырываясь.

– Что ты себе позволяешь?! Как ты посмела?! – не своим голосом потребовал он, опаляя тетку взглядом горящих глаз.

Вэлари будто остолбенела. С желтой физиономией, волосами дыбом, ничем не прикрытой обвислой шеей и застывшим ужасом во взоре, который будто прирос к дневнику в руке Джеффри, она походила сейчас на саму смерть.

Джеффри кинул дневник прямо к тазику. Вэлари вся сжалась в кресле, мгновение как будто не дышала и вдруг заломила руки и разразилась рыданиями.

Джеффри был готов к чему угодно, только не к слезам, не к столь неприкрытому страданию. Вэлари Локвуд всю жизнь была для него образцом сдержанности и хладнокровия.

– Вэлари! – Лилиан бросилась к мужниной сестре. – Джефф, что она тебе сделала?!

– Пусть сама расскажет. – Джеффри повернулся и пошел из комнаты прочь.

– Да, я виновата перед тобой! – исступленно прокричала ему вслед Вэлари.

Джеффри внутренне содрогнулся – до того было трудно сознавать, что с его теткой истерика, причем накануне грандиозного празднества, где ей наверняка предстояло встретиться с тем, из-за кого она лишилась рассудка.

– Виновата, виновата, виновата! Но если б ты только знал! Если бы...

Джеффри шел не оглядываясь. Он был словно в бреду. Мысли обрывками прыгали в голове. Приступы остервенения сменялись горьким отчаянием. Родная тетка вероломно украла у него свет и радость! Минуло целых пять лет!

Он торопливо вышел из дома и увидел Франсину. Она величаво плыла к парадному входу – со свежим лицом, расправленными плечами и идеально уложенными светлыми кудрями. За ней шла служанка, неся в одной руке вечерний наряд, в другой сумку.

Джеффри сбежал по ступеням.

– Франсина! Как хорошо, что я тебя встретил! Если хочешь, чтобы мы остались друзьями, хоть единственный раз в жизни махни рукой на приготовления к проклятому сборищу и поехали со мной. Надо поговорить. Другого случая, возможно, не представится.

Франсина взглянула на него, как на умалишенного.

– Если хочу, чтобы мы остались друзьями? По-моему, мы через месяц играем свадьбу...

Джеффри, качая головой, пошел к машине.

– Свадьба отменяется, – сказал он, не поворачивая головы. – Прости, я должен срочно уехать. Если желаешь узнать почему, еще раз повторяю: наплюй на маскарад и едем со мной.

Он уже садился в машину, когда Франсина, оправившись от потрясения, которое почти не отразилось на ее лице, велела служанке идти в дом и ждать.

– Джеффри! – крикнула она.

Джеффри захлопнул дверцу и посмотрел на Франсину в зеркало заднего вида.

– Подожди! – Видя, что он настроен решительно, она гораздо быстрее, чем обычно, подошла к машине, села рядом с Джеффри и перевела дыхание. – Так и быть, едем.

Всю дорогу до Дублина Джеффри мчал на предельной допустимой скорости и без остановки рассказывал Франсине о том, что случилось в замке. Она слушала, как в те дни, после Робертиного исчезновения. Даже внимательней. И выражение ее лица, которое впервые за последние пять лет казалось Джеффри живым, менялось каждые несколько минут.

Въехав в город, они остановились у ближайшего кафе. Франсину не отпугнула ни скромная вывеска, ни убогая обстановка, ни даже компания шумных подростков за одним из столиков. Сели у дальней стены, заказали по чашке кофе, и Джеффри вдруг увидел перед собой не величественную статую из музейного зала, а обычную женщину, павшую духом под бременем невзгод.

– Вэлари и папа! – произнесла она, глядя в одну точку. – Поверить не могу! Я с малых лет смотрела на отца как на олицетворение порядочности. Мне казалось, он не способен совершать ошибки. А тут...

Джеффри сжал кулак.

– Знаю, что тебе это трудно осознать как дочери, но любовную связь еще можно понять. Конечно, надо уметь управлять чувствами, но порой они сильнее воли и страха перед запретами. Чудовищнее всего в этой истории – неслыханная жестокость. Неужели она надеялась, испортив жизнь мне, обрести счастье и до конца своих дней беззаботно упиваться им?

Франсина долго молчала, покачивая головой из стороны в сторону.

– Да, мне трудно это осознать, – проговорила она наконец – медленно и отрешенно, словно в полусне. – И не только потому, что отец предал маму. Понимаешь, до недавнего времени я была убеждена, в основном благодаря отцовскому воспитанию, что жить следует, как требуют принятые в цивилизованном обществе нормы, считала, что лишь при таком раскладе можно быть спокойной и довольной своей участью. Но в последние дни стала все чаще задумываться: так ли это? А сегодня окончательно убедилась в том, что ошибалась... – Она умолкла и вдруг вскинула голову. – Так вот почему Вэлари столь старательно меня обрабатывала!

– Обрабатывала? – изумился Джеффри.

– Ведь это она посоветовала мне переехать в Дублин, убедила в том, что лучшего, чем ты, жениха не найти ни в Англии, ни в Ирландии.

– Что?! – Джеффри резко наклонился вперед и, наверное, крепко выругался бы, но в эту минуту принесли кофе и он сдержался.

Франсина взяла чашку, поднесла к губам и, не сделав ни глотка, рассеянно опустила ее на стол.

– Вэлари все время мне звонила – убеждала меня, что надо постоянно быть с тобой рядом, приучать тебя к себе, потом настоятельно посоветовала сделать тебе предложение, – продолжила она. Ее глаза взволнованно блестели.