– Ах, нет! – воскликнула миссис Фарнсворт. – Никакая это не привилегия! Это мерзость!

Анастасия вновь взглянула на мистера Фарнсворта, и тот положил ей добавки. Но никаких разъяснений не последовало. Что ж, подумала Анастасия, слегка наклоняясь вбок, чтобы ослабить шнуровку на корсете и освободить место для добавки, случай не из легких. Она отправила в рот кусочек мяса.

– Доводилось ли вам прежде слышать подобные звуки?

– Нет, никогда!

– Уже что-то. Это добрый знак, миссис Фарнсворт.

– Правда? – Та с надеждой подняла голову.

– Да. Как правило, да. Это значит, что проблема… не личного свойства. Дело в доме. Раз неприятности начались здесь, нам с вами будет проще. – Она помедлила: не стоит слишком обнадеживать их, это может кончиться разочарованием. – Духи… вы слышали их с самого приезда?

Миссис Фарнсворт опустила взгляд и принялась теребить салфетку, лежавшую у нее на коленях.

– Не сразу… Но все началось довольно скоро.

Анастасии попался неподатливый хрящик, и, пытаясь разжевать его, она молча ждала, не добавит ли миссис Фарнсворт что-нибудь еще.

Та ничего не добавила.

– Когда же? – спросила наконец Анастасия.

– Через несколько недель.

– Значит, летом.

– Да.

Хрум.

– И вы были… одна?

– О да. Да.

– Хорошо. (Хрум.) Где именно вы были, миссис Фарнсворт?

– В нашей… в нашей спальне. Я… о, я так не могу!

– Можете, миссис Фарнсворт. – Анастасия подалась вперед и одарила хозяйку дома печальным, полным материнской заботы взглядом. – Вы находились в спальне, очень хорошо. Это было утром, днем, вечером?..

– Днем. Я дремала и только проснулась. Сперва я подумала, что это собаки, но Карл взял их на охоту. – Ее голос окреп. Анастасия представила пугливого зверька, медленно вылезающего из норки. – Лили, наша дочка, гуляла с горничной в саду… – Она смолкла и с мольбой взглянула на Анастасию.

– Замечательно. И что же вы услышали?

– Это было… нет, я не могу! – Миссис Фарнсворт склонила голову. Зверек снова забился в норку.

Анастасия глубоко вздохнула и попыталась заглянуть ей в лицо:

– Голос?

– Не только.

– Тогда что, миссис Фарнсворт?

– Ах, я не могу этого произнести.

– Прошу вас.

– Нет!

– Тогда я вынуждена буду уйти, миссис Фарнсворт. Ваш супруг прав, меня ждут другие клиенты. – Анастасия положила салфетку на стол.

– Нет, пожалуйста! – воскликнула миссис Фарнсворт, забыв, что дороги замело на много миль вокруг.

– Но мы никуда не двигаемся.

– Это… рифмуется, мадам.

– Что?

– То, как таких называют, рифмуется со словом… иезуиты… термиты… Нет… доломиты.

– Доломиты?

– Доломиты, мадам. Они занимались мерзкой, отвратительной доломией. – Бедняжка взглянула на Анастасию широко раскрытыми глазами.

– Простите, миссис Фарнсворт, но я не…

– О, мадам Росси, не мучайте меня! Я слышу смех, если хотите знать. Они… так смеются! И обсуждают… живопись. И читают вместе поэзию. Любовную поэзию, мадам. Это художник и поэт, и они так… так наслаждаются обществом друг друга! – Миссис Фарнсворт выпрямилась и почти с вызовом произнесла: – Это мужчины, мадам. Двое мужчин.

– Которые вместе читают.

– И вздыхают и стонут, мадам Росси. Вот! Если вам так хочется знать!

Последовала пауза.

– Разумеется, призраки и должны вздыхать и стонать, – услужливо вставил мистер Фарнсворт.

Жена бросила на него яростный взгляд:

– Замолчи, Карл! Ты прекрасно знаешь, какие вздохи и стоны я имею в виду.

И зарылась лицом в ладони.

Продолжать было бессмысленно. Анастасия испытывала весьма противоречивые эмоции, главной из которых, впрочем, была благодарность за хрящик, в буквальном смысле не дававший ей раскрыть рта, иначе она бы точно прыснула со смеху. Мистер Фарнсворт погладил жену по кружевному плечику:

– Ну, будет, фазанчик мой. Успокойся, моя куропаточка. Вы видите, мадам Росси, какие у нас трудности.

Анастасия смерила его взглядом. Несмотря на все эти милые прозвища, проиллюстрированные экспонатами на стене, было видно, что он очень раздосадован. Водились в доме призраки или нет, положение его было незавидным. Словно в подтверждение, его супруга всхлипнула:

– Не будет никакой гостиницы! И никакого “Президентского номера”! Что подумает Тедди, если все это услышит?

В повисшем молчании Анастасия и мистер Фарнсворт рассматривали вышеупомянутый вопрос и друг друга. Анастасии пришло в голову несколько ответных реплик: что президент на своем веку повидал немало и, уж конечно, слышал звуки подобных забав – возможно, даже в самом Белом доме. Что при столь высокопоставленной особе духи постараются вести себя потише. Она, любительница покричать, поступила бы именно так. В крайнем случае всегда можно укусить подушку.

Конечно, будь ее воля, она сказала бы, что волноваться не о чем, потому что президент, в отличие от миссис Фарнсворт, не тронулся умом и, следовательно, не услышит ничего, кроме шепота горных ветров.

Вместо этого она спросила:

– Мистер Фарнсворт, вы тоже слышали этих… доломитов?

Он покачал головой. Затем, с опаской взглянув на жену, сказал:

– Нет, мадам Росси, ничего такого я не слышал.

Плечики в кружевах затряслись.

– Но ты же слышишь скрипы, Карл! Ты слышишь стуки.

– Верно. Скрипы и стуки я слышу.

Анастасия кивнула. Скрипы и стуки. В старом доме.

– А ваша дочь?

– Боже упаси, мадам Росси. Лилиан ничего не знает – кроме того, что я очень расстроена.

Анастасия опустила взгляд: рагу остыло и подернулось жирной пленкой. Она задумчиво забарабанила пальцами по щеке, ощущая борборигмический протест живота против такого пира. Супруги молча смотрели на нее. Они, конечно, ждали вердикта, плана действий. Но сложившаяся картина ей вовсе не нравилась. Приятное тепло, разливавшееся по телу от вина, уже отхлынуло. Начинала болеть голова.

– Видишь, Карл, – сказала миссис Фарнсворт, – она не может нам помочь.

– Ах, совушка моя… – Он снова погладил жену и повернулся к Анастасии: – Мадам Росси, вас так хвалили. По словам миссис Тернинг, вы нашли ее мальчика спустя сорок лет после Энтитема[31]. А Том, мой деловой партнер, уверял меня, что, когда вы вызвали его бедную Герти, погибшую в огне, в комнате и впрямь запахло дымом, а еще он рассказал, как вы вступили в контакт с духом Франклина, нашего отца-основателя, и призраком индейского короля Филипа, который очень всем помог. Уж конечно…

Ей послышалась нотка скептицизма?

– Благодарю вас, мистер Фарнсворт. – Она подняла ладонь: – Но сомнения вашей супруги справедливы. Мне посчастливилось быть наделенной даром. Однако обычно я принимаю послания духов, а не передаю… Это совсем разные вещи.

Анастасия взглянула на супругов – следят ли за ходом рассуждений. У каждого клиента были свои представления о том, как устроен мир иной, поэтому требовалось установить правила. Сколько раз ее просили объяснить то, что, по сути, является метафизикой… Почему в одном доме водятся призраки, а в другом нет? Почему возвращаются лишь некоторые души умерших? Могут ли они принимать физическую форму? Едят ли? Стареют ли? А что случается с кошками и собаками (любимый вопрос детей)? И наконец, ездят ли призрачные всадники на настоящих лошадях?

Теорий было множество. Но она обожала придумывать свои версии и со временем остановилась на той, в которой самым удачным образом сочетались возможности и ограничения жанра.

– Иными словами, – продолжала она, – мертвые никуда не деваются. Мир полнится душами умерших. По тысяче ангелов на каждой травинке. Обычно мы не слышим всего