А ещё, на левом боку юноши розовел свежий шрам.

Тома, который наблюдал за сценой через широкое окно додзё, практически не скрываясь, вздрогнул, увидев этот шрам.

Почему вздрогнул? Потому, что понял: не рана была у Демона от его пули, а царапина, практически безопасная и на боеспособность почти не влияющая: пуля лишь скользнула по рёбрам, разрезав верхний слой кожи и пустив кровь, не более. Демон легко мог продолжить бой, в то время, как у Нагору, запасённые козыри, к тому моменту, уже закончились. А, как недавно выяснилось, Демон способен сражаться на доступном Нагору максимуме более двух часов, против его неполных десяти минут.

Ни о какой «ничьей» и речи не шло. Демоны их отпустили. От непонятных щедрот подарили жизнь. И сто миллионов зелёных фантиков.

А вот сюда и сегодня, Демон пришёл биться серьёзно. Пришёл без маски и без «рабочего» костюма. Без компьютера и компьютерных очков, без дополнительного оружия, с одним лишь мечом. Ничто не должно было отвлекать его от боя. Ничто не должно было мешать вкладываться в момент, в тот самый, который здесь и сейчас.

И этим двоим, Демону и Мастеру, было абсолютно плевать на Тому, который уже не висел на окне додзё, а влез внутрь него, скинул обувь и уселся на деревянный пол, готовясь впитывать в себя этот момент, в который решили вложиться два Сверхчеловека.

Мастер поднялся на ноги с колен, поклонился на шомен, повернулся к Демону, а это был именно он — Тома навсегда запомнил то самое лицо, что показалось ему из-под белой маски в том ангаре. И сейчас у юноши было именно оно.

В прошлый раз Томе было не до анализа. Не было на то времени. Сейчас же Нагору видел: Демон действительно юноша! Немногим старше него самого. Два, ну три года от силы, была их разница в возрасте. Откуда же такая гигантская пропасть в силе, навыках опыте и знаниях? Такая пропасть в опасности и возможностях?

Демон и Мастер обнажили мечи. Демон отбросил ножны, чтобы они не мешали и не отвлекали его. Мастер ножны оставил за поясом.

А дальше… Тома просто поплыл от невообразимого наслаждения развернувшимся перед его глазами зрелищем. Эти двое действительно были невероятны. Движения их мечей, движения их тел, перемещения, стойки, атаки и контратаки. Этот бой завораживал.

А ещё он длился, длился и длился. Незаметно проскочили первые десять минут, потом вторые, час, два! А бой всё ещё продолжался. Всё с той же размеренной запредельностью, что и раньше.

Лица обоих бойцов продолжали оставаться бесстрастными масками, дыхание было ровным и глубоким, движения столь же точны и выверены, как в самом начале. Единственно, стали, пожалуй, более скупыми и экономными. Более оптимизированными. Эффективными.

Вообще, в этом бою не было красивых поз и картинных трюков. Удары и парирования все были молниеносно, но коротки и предельно оптимальны. Всю их красоту мог оценить лишь тот, кто разбирается в Кендо на достаточном для того уровне. Тот, кто понимает Путь Меча… Такой, как Тома — идеальный зритель для этой сцены…

А в трёх сотнях метров от этого зала, в одной из комнат многоэтажного офисного здания, окна которого выходили в направлении додзё старого Мастера Кураи, и раскрыл длинный зелёный военный ящик человек в костюме офисного клерка.

Он наклонился и с натугой извлёк из открытого ящика здоровенную пусковую ракетную установку с навороченной системой прицеливания и захвата цели.

Клерк вскинул трубу ракетницы на плечо, подошёл к открытому окну, установил трубу с единственной ракетой внутри на уже установленную треногу-штатив и сосредоточил своё внимание на окуляре системы наведения.

Он взял в прицел додзё старого Мастера Кураи, ещё точнее, открытое окно этого додзё, через которое было видно в отличном цифровом зуме системы, две фигуры бойцов, что сражались на старомодных мечах в не более современном поединке.

Вообще, целиться именно в окно, из этого оружия не было особой необходимости. Та ракета, что пряталась внутри одноразовой трубы, была настолько мощна, что способна превратить в облако плазмы и раскалённого газа, сферическую область диаметром больше ста метров.

Такое оружие применялось войсковыми подразделениями для борьбы с тяжелой боевой десантной и штурмовой техникой, бронированной, естественно, а так же с укреплёнными бункерами и долговременными огневми точками. Конкретно эта ракета была класса «Земля-Земля», для поражения наземных целей, обладала увеличенной массой и мощностью. Правда, из-за этого, из-за увеличенной мощности и массы, требовался специальный усиленный штатив, с которого она могла быть запущена. Человеческих сил было бы недостаточно для того, чтобы осуществить пуск из пусковой трубы на весу. Стрелка просто снесло бы отдачей «выстрела».

«Клерк» знал об этом. И установил нужный штатив. Установил правильно. Чувствовалось, что с подобными устройствами, он управляться умеет. Да и костюм клерка ему куда менее привычен, чем боевая форма какого-нибудь спецназа или подобных ему частей.

«Клерк» прицелился, зафиксировал цель в системе наведения, откинул страховочный колпачок с пусковой кнопки и… упал на пол, подкошенный зарядом мощного парализатора, который держала в руке хрупкая девочка в форме второго года обучения старшей школы.

***

Глава 18

***

Бой Демона с Мастером длился. Длился уже два часа. И перевалил за эту отметку. Тела бойцов были покрыты потом, лица их раскраснелись. Однако, дыхание обоих оставалось ровным и размеренным, а движения резкими, стремительными и точными. Неискушённому постороннему наблюдателю могло показаться, что это вовсе не люди, а два равнодушных механизма раз за разом сходятся в коротких сшибках и вновь разрывают дистанцию. Что ничего не меняется… Вот только неискушённый посторонний наблюдатель не стал бы тратить два часа своего времени на то, чтобы разглядывать движения этих двоих. Ему бы давно наскучило это довольно однообразное занятие. Ведь экшен не может длиться два часа подряд, без перерыва. Он, в таком случае, уже экшеном не воспринимается совершенно, он воспринимается рутиной.

Вот только Тома не был ни случайным, ни неискушенным. Он видел этот бой, его рисунок, чувствовал его напряжение, которое начинало нарастать всё сильнее и сильнее. Нельзя сказать, что бой этот с самого своего начала не был напряжённым, нет, но то, что происходило сейчас… «Точка невозврата», момент, когда можно было бы обоим остановиться и спокойно разойтись, был как раз в два часа пять минут от первого соударения мечей. То есть, десять минут назад. Тогда, в то мгновение, Тома почувствовал, как нечто в рисунке их движений переменилось.