в нее много людей не набьешь. Не могли из одной лодки высадить группу в десять человек для захвата горючего. И с нее же высадить еще шестерых вместе с Мэрит в бухте, где они столкнулись с Буториным. Когда Игнатов остановил машину, чтобы остыл двигатель, и открыл капот долить в радиатор воды, Шелестов задал этот вопрос Виктору.

– Тебе не кажется это странным?

– Шестнадцать человек из одной подлодки? – задумчиво переспросил Буторин. – Согласен, там экипаж всего около пятидесяти человек. Хотя, ты знаешь, есть у меня ощущение, что эти люди не члены экипажа, а именно морской десант. Может, и не на одной подлодке их сюда на побережье доставили. Базой на берегу занимались, видишь, операцию по доставке топлива из глубинного поселка на берег проводили. Один точно по-русски говорил, если верить Литвяку. А может, и не один. Там, в той пещере, кое-какие вещи были, вроде груды спальных мешков, котел закопченный. Тогда я внимания не обратил, а теперь вот вспоминаю. Они там могли в пещере жить какое-то время, готовить причал.

– Хм, – Шелестов потер подбородок. – Оттуда они могли и до рыбацкого поселка добраться, где жил Белецкий, и вполне могли оказаться в том месте, где у Литвяка машина сломалась. Значит, надо начинать оттуда? А если это не то место? И немецкий капитан удивится, какого лешего его люди привезли бочки в тот залив?

– Есть идея, точнее, объяснение, которое может прийти в голову и капитану Дресслеру. Машины можно поставить так, что они будут со стороны берега закрыты холмом, а со стороны залива хорошо видны. Можно их туда спустить, есть там съезд. Пусть думает, что мы временно укрылись с бочками, что-то пережидаем.

– Еще бы заставить его так думать, – покачал головой Шелестов. – И Белецкого не видать. Ладно, тронулись дальше!

Прошел еще час. Шелестов размышлял, взвешивая все «за» и «против». И получалось, что в условиях ограниченной информации логичнее всего было поставить машины с бочками именно в той безымянной бухте с пещерой на берегу, где Буторин нашел Мэрит. Однозначно, что появление подлодки с другим бортовым номером в трех заливах можно отмести. Норвежская девушка, которой Шелестов доверял, точно назвала номер подлодки и назвала капитана. Она была там и знала, что именно Корнелиус Дресслер занимается составлением карты и описаниями к ней. Остальные подлодки, включая, видимо, и U‐212, были вспомогательными судами обеспечения, которые могли и отвлечь противника, и прикрыть во время боя командную субмарину. Может, и доставить и высадить десант на берег для выполнения заданий на суше. Логично!

– Стой! – Шелестов застучал по кабине – Стой, Витя!

Впереди между холмами мелькнул силуэт грузовика и сразу исчез. Максим взобрался на кабину остановившейся полуторки и поднес к глазам бинокль. Машина не появлялась. Неужели показалось? «Да нет, чушь какая, – подумал он, – я же хорошо видел машину и тент на ней». И вот машина снова появилась. Шелестов замер, разглядывая полуторку, трепещущий на ветру порванный тент. Неужели Белецкий? Машина как раз та, а вот кто в ней? В данной ситуации ожидать можно было чего угодно.

Шелестов махнул рукой, подзывая к себе Когана, а сам спрыгнул на землю и крикнул Буторину:

– Витя, едет машина, но кто в ней, не разобрать. Занимай оборону, а мы выдвинемся чуть дальше.

Объяснив на бегу Когану ситуацию, Шелестов повел его на небольшой холм впереди и чуть правее. Они взобрались и, отдуваясь, упали на землю среди камней. Максим показал напарнику удобное укрытие чуть левее внизу, и Коган пополз туда, поглядывая на приближающуюся машину. Шелестов, положив перед собой автомат, снова поднес к глазам бинокль. Запыленное лобовое стекло. Вот высунулась рука и поправила зеркало заднего вида. Шелестов ждал. «Кажется, рука была Белецкого. Но вот есть ли кто с ним рядом? Вдруг его захватили немцы? Но Белецкий не такой человек, он не стал бы играть в эти игры, он не дал бы сделать из себя приманку и подставить боевых товарищей. Не та закалка. Хотя. А, черт, что я делаю!»

Шелестов вскочил и, спустившись к Когану, сказал:

– Я встречу машину, а ты уж тут действуй по обстоятельствам. Понял?

– Зачем, Максим? – нахмурился Коган и с сомнением покачал головой.

Шелестов сбежал с возвышенности, прикрываясь склоном холма, и присел за камнями в самом низу, ожидая машину. Машина все ближе. Подпустив ее метров на пятьдесят, Шелестов, держа автомат наготове, вышел из укрытия. Он не стал отходить далеко. Если что, у него был шанс успеть снова прыгнуть за камни и открыть огонь. Он стоял и присматривался к приближающейся полуторке. Из бокового окна высунулась знакомая рука с поднятой ладонью. Машина остановилась, и открылась дверь. Белецкий легко спрыгнул на землю и вытер лоб рукавом.

– Ну, слава богу, я вас встретил. Я очень боялся, что проеду мимо и мы потеряемся.

– Все в порядке? – настороженно спросил Шелестов.

– Да, я раздобыл лодку. В бухте тела убитых немцев на месте. Все, как описал Буторин. Я не стал трогать пулемет, но забрал два цинковых ящика с патронами. Теперь есть возможность собрать более мощную мину, которая повредит подводную лодку и не даст ей уйти.

– Молодец, вы справились с взятыми на себя обязательствами, Сергей Иннокентьевич! – не удержался от похвалы Шелестов.

– Как у вас в армии принято говорить? Служу трудовому народу? – улыбнулся Белецкий.

– Не стоит иронизировать по поводу таких вопросов.

– Я не иронизирую, поверьте, – снова улыбнулся моряк.

– Согласно новому уставу от тридцать седьмого года принято отвечать: «Служу Советскому Союзу». Значит, подлодка не входила в бухту? Это для нас шанс выполнить задачу.

– Шанс, но у меня в машине бензин кончается. Я сделал приличный крюк. Боюсь, до побережья его не хватит.

– Пересядете в мою машину. Остатки бензина сольем в другие полуторки. Нам незачем двигаться на трех машинах. А у вас будет время заняться миной.

Около часа две машины шли по тундре, выбирая дорогу поровнее. Белецкий, сидя в кузове на полу, разбирал патроны от крупнокалиберного пулемета и ссыпал порох в солдатский котелок. Шелестов всю дорогу стоял с биноклем, наблюдая за морем, которое уже виднелось, и окружающим пейзажем. Когда до берега осталось всего километров пять, он вдруг заметил, как что-то темное скользнуло вдоль скалистых берегов. Стиснув зубы, Максим стал искать в бинокль движущийся объект, но больше его не увидел. Лодка, наверняка это была лодка!

– Сергей Иннокентьевич! – позвал он. – Посмотрите, в этом месте могла пройти субмарина? Мне показалось, я ее увидел.

Белецкий поднялся и встал рядом, взяв бинокль из рук Шелестова. Он осмотрел берег, скалы, потом указал рукой вперед.

– Вон там видите конусообразную скалу и вторую чуть пониже похожей формы? Они расположены почти над самой бухтой. А спуск будет правее. Подлодка может войти туда, только пройдя слева вдоль скал около километра, потом будет удобный фарватер, ведущий в залив.

– Значит, она! – обрадовался Шелестов. – Я примерно в том месте ее и видел. Сколько ей до бухты ходу по времени, если там около двух километров опасной воды?

– Думаю, не меньше часа. И мы успеем доехать быстрее.

Они выехали к берегу через тридцать пять минут. Лодки еще не было видно. Шелестов оценил эту бухту. Сейчас отсюда сверху он прекрасно видел, что подлодка будет скрыта скалами от любого наблюдателя с моря или с самолета. Ее можно увидеть, только зависнув над этой бухтой. А если еще и натянуть кое-где маскировочную сеть, то стоянка будет идеальной. Да и наличие пещеры тоже добавляло плюсов.

– Подлодка вот-вот начнет входить в бухту, – объявил Шелестов. – Давайте на обеих машинах съезжайте максимально вниз и сваливайте бочки прямо с борта назад. Здесь мелкие камни и ничего с бочками не случится. Проделать это нужно прямо на глазах у немцев!

– А потом? – улыбнулся Коган. – Будем призывно махать им руками?

– Нет, потом мы все бросим и заберемся на скалы, вот сюда, – он указал пальцем на верхнюю кромку камней. – Демонстративно займем позицию фронтом в сторону тундры, будем имитировать охрану бухты на время заправки лодки.

– Скорее всего, прежде чем входить в бухту, немцы высадят досмотровую группу, – покачал Буторин головой. –