«Мне нужен каф, — подумала Лея. — Сначала — каф, а потом и со всем остальным разберемся».

В здании конференц-центра при сенате Новой Республики было множество помещений, приспособленных для проведения самых разных мероприятий, от памятных концертов до церемоний награждения. Лея и Тай-Лин направлялись в один из наиболее скромных по размеру банкетных залов. Организацию рабочего завтрака взяла на себя Вариш Вицли, убежденная, что для пирушки любое время хорошо.

Вариш выскочила им навстречу галопом, используя все четыре конечности:

— Вот вы где! А я уже боялась, что опоздаете.

— Но мы ведь пришли даже раньше времени! — робко возразила Лея, когда Вариш быстро приобняла их обоих длинными передними лапами.

— Да, но я все равно волнуюсь. Вы ведь их знаете…

«Их» означало выдающихся представителей ультралевых и ультраправых популистов. Ультраправые считали, что сенат нужно распустить и пусть каждая планета снова живет сама по себе, как в былые времена. Ультралевые настаивали, что надо привлекать к голосованию все население, чтобы вместо тысяч сенаторов, которые не могут договориться между собой, решения принимало несметное множество граждан, которые тем более не смогут договориться между собой. Единственным, в чем сходились эти две группы, была готовность поддержать выдвижение Леи на пост Первого сенатора.

— А теперь пойдем, я тебя всем представлю, — нетерпящим возражений тоном заявила Вариш.

И Лее пришлось, бормоча слова благодарности, пожимать многочисленные руки, лапы и щупальца. К счастью, Корри накануне подготовила для нее несколько подборок голограмм, так что лица всех гостей были Лее знакомы, и она даже могла задать каждому несколько вежливых вопросов о том, как поживает его семья или его планета.

«Иными словами, — думала Лея, вполуха слушая чей-то жизнерадостный рассказ о внуках, — все наслаждаются жизнью, кроме меня». Только теперь она поняла, насколько все это время страшилась своего выдвижения — или того, как все будут обсуждать это выдвижение. Во всяком случае, ей было очень не по себе.

В банкетный зал они вошли все вместе, чинно шагая парами. Лея знала, что ей, как почетному гостю, предстоит сидеть за дальним концом стола, напротив организатора мероприятия. Поэтому она двинулась через зал, вежливо беседуя с каким-то сенатором, и только потом разглядела обстановку. Зал был украшен невероятно помпезно даже для Вариш Вицли: вдоль стола тянулась бархатная дорожка, изящные ленты серпантина украшали тарелки для гостей, а сверху на тарелках лежали причудливо свернутые салфетки.

Лея не смогла сдержать улыбки:

— Вариш, ну право… такое убранство на завтраке?

Многие гости добродушно рассмеялись: склонность Вариш к неумеренной роскоши была хорошо известна, да она и сама часто подшучивала над этой своей слабостью. Однако сегодня Вариш пожала плечами:

— Я этого не заказывала. Возможно, официанты узнали, что завтрак организую я, ну и решили явить себя во всем блеске. — Вариш улыбнулась и заняла свое место за столом. — Что ж, если это проявление моей репутации, я это как-нибудь переживу.

Лея села за стол, сняла салфетку — и окаменела.

На ленте серпантина, лежавшей на ее тарелке, было что-то написано. От руки. Практически никто уже не писал от руки. Лее много лет не доводилось видеть слов, написанных чернилами, кроме как в исторических документах.

Но сегодня кто-то написал ей послание, длиной всего в одно слово: «БЕГИТЕ».

Лея мгновенно вскочила на ноги.

— Надо уходить! — сказала она опешившим сенаторам. — Быстро. Бегом! Но никто не двинулся с места, даже когда Лея кинулась к дверям.

— Лея! — недоуменно окликнула Вариш. — Что, во имя звезд…

— Вы что, не слышали?

Эти глупцы никогда не были на войне, они не знают, что такое настоящая опасность, когда надо бросать все и бежать. Лея подняла ленту серпантина с предупреждением, чтобы все видели:

— Бегите! Все бегите отсюда!

С этими словами она со всех ног бросилась прочь. Судя по шуму за спиной, сенаторы наконец-то зашевелились. Возможно, они сочли записку розыгрышем, но Лея не сомневалась, что угроза реальна. Смутная тревога, терзавшая ее все утро, наконец обрела объяснение. Вот о чем предупреждала ее интуиция!

Когда они бежали по коридорам, Лея краем глаза заметила пульт общей тревоги и метнулась в сторону, чтобы нажать кнопку. Механический голос произнес:

— Не зарегистрировано никаких угроз для жиз…

— Высший приоритет! Всеобщая эвакуация, немедленно! — И Лея бросилась дальше, а в коридорах замигали тревожные огни и взвыли сирены.

Из других помещений тут же начали выходить сенаторы и служащие, большинство были недовольны, но хотя бы двигались к выходу, а увидев Лею, они тоже переходили на бег. Паника разрасталась у нее за спиной, словно гребень волны, готовой обрушиться и захлестнуть.

Впереди показался выход. Лея, задыхаясь, побежала еще быстрее, автоматика едва успела открыть перед ней двери. На площади снаружи дроиды службы безопасности начали отгонять людей подальше от здания, но многие все равно толпились вокруг, с ужасом глядя на конференц-центр. Те, кто выбежал из здания, тоже зачастую останавливались, как будто все уже позади. Вот идиоты, они же остались в зоне поражения…

В зоне поражения чего? Этого Лея по-прежнему не знала. Но все чувства — и Сила — кричали, что грядет катастрофа.

Лея не стала останавливаться. Она бежала со всех ног, не оглядываясь, пока…

Ослепительная вспышка. Грохот такой, что казалось, голова расколется. А потом на нее обрушился порыв горячего воздуха и обломки, ее сбило с ног и повлекло куда-то, мир окутался тьмой…

* * *

Для Грир все было так: только что они с Корри шли к зданию сената неподалеку от конференц-зала и Грир пыталась придумать, под каким бы предлогом отлучиться после обеда в медицинский центр, — и вот она уже лежит среди дымящихся обломков, мысли путаются, голова кружится и все тело болит.

«Что за…» Она села, но слишком резко — голова закружилась пуще прежнего. Грир прижала руку ко лбу, пару раз глубоко вздохнула и попыталась сложить во что-то осмысленное картины разрушений вокруг.

Половина конференц-центра исчезла, разлетелась на куски, оставшийся обрубок был черен и зловеще дымился. Люди и прочие существа вокруг либо лежали, либо неуверенно ковыляли, прижимая конечности к пострадавшим местам. Их кожа, чешуя и мех были в пятнах крови. В воздухе стоял кислый и едкий запах взрывчатки.

«Кто-то взорвал здание сената!» — это была первая четкая мысль, и она сработала, как выключатель, заставив мозг заработать. Грир огляделась, выискивая глазами ярко-зеленый плащ Корри.

— Корри! Ты слышишь меня? Корри?

— Ты жива!

Грир обернулась и увидела, что Корри бежит к ней. Кудри ее растрепались, платье порвалось, но в остальном с ней было все в порядке.