В то же время, когда я принимал это решение, я согласился написать книгу о блэкджеке. Эта идея возникла после того, как я рассказал нескольким друзьям об успешных испытаниях своей системы в казино. Слухи, разошедшиеся по МИТ, сделали все остальное. Йель Альтман, представитель научного издательства Blaisdell (бывшего тогда филиалом Random House), встретился со мной и предложил написать книгу. Я дал ему заголовки десяти глав из плана, который я уже начал составлять, и он принял их с большим энтузиазмом.

Рабочее название книги было «Формула Фортуны: выигрышная стратегия для игры в блэкджек». Потом издательский дом Random House отобрал этот проект у Blaisdell, несмотря на активные возражения главы издательства. Теперь книгу собирались издать сразу в формате, предназначенном для широкой непрофессиональной аудитории, и ее название предложили изменить на «Обыграй дилера». Она должна была выйти в ноябре 1962 года, что давало мне время применить мою стратегию в казино Невады до публикации. Я предполагал, что после этого мне будет непросто появляться там для игры в блэкджек.

Следующие несколько месяцев я писал свою книгу. В этом, 1961 году мы с Вивиан взяли Рон и провели лето в Лос-Анджелесе. Время проходило в неистовой суете: я писал, продолжал свои математические исследования, еще раз съездил в Неваду поиграть в блэкджек, готовился к запланированному на осень переезду в Университет Нью-Мексико и проводил по двадцать часов в сутки за совместной с Клодом Шенноном работой над рулеткой. Кроме того, вскоре мы ожидали рождения нашего второго ребенка, Карен. Оглядываясь назад, я не понимаю, как мы с Вивиан все это выдержали.

В августе я поехал из Лос-Анджелеса в Лас-Вегас играть в блэкджек по приглашению человека по прозвищу Юнец. В это время я писал свою книгу и хотел узнать побольше о тактиках, которые казино могут использовать, чтобы не дать моим читателям выигрывать. Юнец (также известный под прозвищем Сынок), учившийся на юридическом факультете Гарварда, связался со мной, когда я еще был в МИТ. Он начал играть в блэкджек в казино сразу, как только ему исполнился двадцать один год, и применял так называемую методику эндшпиля, разработанную и применявшуюся несколькими игроками раннего периода[77]. Ее идея сводится к игре в одну колоду, которую раздают до самого конца. Хотя игроки той эпохи, использовавшие несовершенные стратегии, обычно проигрывали, иногда ближе к концу такой колоды она становилась чрезвычайно богата тузами и десятками. Умелые игроки могли в такой ситуации делать большие ставки со значительной выгодой для себя. Для того чтобы удержаться в игре, несмотря на сильные колебания капитала, им нужны были огромные банкроллы. Хотя казино могли получить крупный выигрыш, они также могли и крупно проиграть, и поэтому таких игроков не любили. Например, Юнец так часто сталкивался с запретами на игру, шулерством и чрезмерно частыми перетасовками карт, что однажды он обратился к одному голливудскому гримеру, который замаскировал его под китайца. В таком виде, с волосами, выкрашенными в черный цвет и тщательно подправленными бритвой, чтобы визуально изменить форму лица, он стал играть в блэкджек в одном из заведений Лас-Вегаса. Под его китайским костюмом была надета специальная объемистая оболочка, делавшая его совершенно другим на вид человеком. Но тут инспектор зала показал на него пальцем, рассмеялся и воскликнул: «Вы только посмотрите, Юнец оделся китайцем!»

Вивиан помогала мне тренироваться перед этой поездкой: она раздавала карты на высокой скорости, окуривала меня клубами сигаретного дыма и отвлекала замысловатыми разговорами. Тем временем я старался следить за появляющимися картами, вычислять величину преимущества в процентах и рассчитывать размеры ставок, а потом разыгрывать сданные мне карты в соответствии с разными стратегиями в зависимости от результатов подсчета. Важно было обучаться постепенно, вводя каждое следующее препятствие только после того, как я начинал чувствовать себя спокойно и уверенно при преодолении всех предыдущих. То, что когда-то казалось пугающе сложным, наконец стало удаваться мне без труда.

Юнец выставил в обеспечение моей игры скромный банкролл 2500 долларов, что соответствует нынешним 20 000. Он бродил по Вегасу вслед за мной, высматривая одним глазом возможное шулерство, а другим следя за своим капиталом. Пока я играл в казино Sands, инспектор зала, знавший Юнца, предупредил своих друзей, что тот вернулся в город. Администраторы казино видели, что, где ни появлялся Юнец, я всегда играл неподалеку. Заметив его, дилеры начинали чаще перетасовывать карты и больше жульничать. Шулерство дилеров встречалось настолько часто, что я опасался, что в будущем не смогу играть самостоятельно, не имея рядом специалиста, который мог бы замечать его и предупреждать меня об опасности. Выиграв скромную сумму, я вернулся в Лос-Анджелес. В следующем месяце – это был сентябрь 1961 года – мы с Вивиан и Рон переехали в город Лас-Крусес, Нью-Мексико, и я приступил к своей работе в университете штата.

Хотя Юнец рассказывал мне, что шулерство представляет собой серьезную проблему и вполне может стать причиной моего проигрыша там, где я мог бы рассчитывать на победу, он не показал мне, как именно оно работает и как его заметить. Однако я писал в это время книгу, которая могла привлечь к карточным столам тысячи игроков, рассчитывающих на выигрыш. Если бесчестные дилеры начнут обирать их, получится настоящая бойня. Мне необходимо было понять, как работают шулерские приемы, и рассказать о них читателям, чтобы они смогли обнаруживать шулеров и избегать их. Это и послужило причиной моей следующей поездки в Неваду.

Эта возможность возникла из моей переписки с Расселом Т. Барнхартом, фокусником и исследователем азартных игр, который связался со мной после моего выступления в Вашингтоне в январе 1961 года. Мы познакомились, когда я еще работал в МИТ, и встретились в его квартире вблизи Колумбийского университета, чтобы побеседовать об азартных играх и фокусах. Чтобы развлечь меня, Рассел пригласил еще одного гостя – это был семнадцатилетний вундеркинд Перси Диаконис. Около часа Перси показывал мне поразительные карточные фокусы, после чего Рассел предложил поговорить о будущем Перси. Следует ли ему выбрать карьеру профессора математики или стать профессиональным фокусником? Что бы я ему посоветовал?

Я рассказал о величии жизни в мире разума, о возможности сколь угодно долго размышлять об интересных задачах, о стимулирующем ум общении с коллегами и учениками, о широком выборе предметов для изучения, о массе времени, которое можно использовать на свое усмотрение, на летние путешествия или на исследования. Не знаю, повлиял ли на Диакониса наш разговор, но впоследствии он стал профессором математики в Гарварде и получил стипендию «для гениев» Фонда Макартуров. Он занимался теорией тасовки карт, и сообщения о полученных им результатах – он доказал, что семь тщательных перетасовок обеспечивают достаточно случайное для практических целей расположение карт в любой колоде[78], – широко разошлись в популярной печати.