– Господи Иисусе, какая беспомощность… – Человек, в котором он не без удивления узнал светловолосого коллегу Филатова капитана Силантьева, помог Максимову покинуть салон, но тот предпочел не испытывать слабые ноги, рухнул «пятой точкой» на бордюр. – Все, Константин Андреевич, это конец – банда обезглавлена и обезврежена. Вы молодец, не ожидали от вас такого…

– А вы – лопухи… – пробормотал Максимов.

– А мы – лопухи, – согласился, немного подумав, Силантьев. – Но, в общем-то, сработали оперативно – вырвали, так сказать, вожжи у вашего Шевелева. Вам очень плохо?

– Отличный вопрос, – похвалил Максимов. – Не могу избавиться от ощущения, что меня уже нет. Прошу прощения, капитан, вас я тоже подозревал – как соучастника Филатова. Вы же не из… этих?

– Типун вам… – Силантьев поперхнулся, закашлялся. – Перегибаете, Константин Андреевич, в системе органов еще остались некупленные и непроданные сотрудники.

– Серьезно? – удивился Максимов. – Ладно, простите, капитан. Но почему вы проморгали? Работать бок о бок с таким – не побоюсь преувеличения – монстром и пребывать в полном неведении…

– Я изучал ваше жизнеописание, Константин Андреевич, – раздраженно отозвался Силантьев, садясь рядом и закуривая сразу две сигареты. Затянувшись из «двустволки», расстался с одной, протянул сыщику. Тот кивнул в знак признательности. – Вы пятнадцать лет прожили бок о бок с женой, не подозревая, что она из себя представляет. Вас не осудили за ее убийство – очевидно, это что-то значит, верно?

– Довод убийственный. – Максимова аж перекосило. – Из разряда «сам дурак». Уговорили, капитан, принимается. Вы спасли меня от чего-то два часа назад, это забавно, да и сейчас отреагировали быстро. Спасибо. Надеюсь, меня не посадят за то, что, угрожая водителю пистолетом, я завладел в корыстных целях его машиной, а потом бессовестно ее разбил?

– Надеюсь, вас не посадят, – допустил Силантьев, – а если повезет, то и компенсацию за нее заплатит государство. Вы внесли немалую лепту в дело ликвидации банды – это забавно вдвойне, – неохотно признался он. – История простая. Сигнал о том, что человек по имени Максимов томится в 15-м отделении, ушел не только в полицию. Спасибо дежурному. За вами велось наблюдение – ненавязчивое, разумеется.

– Вы подозревали Филатова?

– С недавних пор. Вечерами капитан Филатов редко бывает дома. Жена говорит, что на работе. К любовным похождениям равнодушен. Но кто бы связывал одно с другим? Занятная реакция на слова майора Шевелева, что вам знаком голос главаря бандитов. Я ни разу не видел, чтобы Роман волновался. Сдержанный человек, умеет держать себя в руках, в отличие от некоторых. Когда скончался сын Филатова (семилетний мальчуган, у него был врожденный порок сердца), Роман не проронил ни слезинки. Стоял, точно каменный, а на следующий день вышел на работу. Н-да уж… А тут внезапно пот пробил. В лице ни жилочки не дрогнуло, а со лба течет, как из трубы. Но опять же – кому это надо, связывать одно с другим? Лейтенант у нас в управлении – молодой, въедливый, язва та еще растет – проявил нездоровое любопытство. Из спортивного интереса. Начал сопоставлять факты – даты наиболее ярких выступлений банды накладывал на информацию о местонахождении Филатова в интересующие дни. Втайне беседовали с женой. Получилась странная картина. Но не привлекать же человека за досужие домыслы?

– Действительно, – вздохнул Максимов, – для вашей конторы это недопустимо – привлекать человека за досужие домыслы. Никогда такого не было, за все девяносто лет безупречной службы. Иначе говоря, вы могли схватить Филатова и без моих титанических усилий – стоило еще чуток напрячься? А моя, как вы сказали, лепта состоит лишь в обнаружении заброшенного тоннеля, приспособленного для бандитских нужд? Ну, и еще вот это… – кивнул он на искореженный джип.

– Ваши титанические усилия были направлены на спасение собственной жизни, – несколько обиженно резюмировал капитан и выбросил сигарету. – Вас доставят домой, Константин Андреевич. Отдыхайте.

Умирая от усталости, Максимов отзвонился в «Спас». Собрался с духом и повел спасательную команду через подвал заброшенной котельной. С бомжами расплачивался деньгами – в двукратном размере: гуляй, свободный люд, сами таскайте свои ящики. Истинное удовольствие наблюдать, как бледный, переломанный заморыш выбирается из лабиринтов подземного мира, щурится от яркого света, а женщина с заплаканными глазами с хрипом бросается ему на шею, расцеловывает чумазую физиономию, отталкивает работников МЧС, лезущих со своими носилками, сама ведет в карету «Скорой помощи», раздает какие-то смешные указания, грозится построить все здешнее руководство, если ей откажут в присутствии рядом с сыном… «Оргазмически!» – заявила бы подкованная на современном молодежном сленге Маринка.

К слову сказать, примерно так она и заявила – с негативным оттенком, когда папаша завалился домой. «Ты похож на ветерана вьетнамской войны, папа, тридцать лет бродящего по джунглям. Макароны будешь?» – «Снова эти трубы… – простонал Максимов. – Я спать хочу, Мариша. А все остальное пусть катится куда подальше, в том числе твои макароны». Жутко обиженная, словно сама их всю ночь раскатывала и скручивала, Маринка стелила постель, испуганно косясь, как родитель стоит, шатаясь, посреди комнаты – с пугающим синяком под глазом, в каком-то женском шарфе вокруг горла, незнакомой шерстяной обдергайке, провисшие места у которой наглядно свидетельствовали, что некогда под ними покоилась женская грудь. «Какая милая непосредственность, папахен, – на любой вопрос отвечать «не помню»…»

Проспав четыре часа, Максимов внезапно проснулся, сделал большие глаза и нащупал трубку радиотелефона.

– Алло, это агентство «Профиль»?

– Знаешь, Костик, – после неловкой паузы проворковала Екатерина, – не высвечивайся на нашем АОНе твой домашний номер, я бы сказала, что не туда попали. Твой загробный голос очень мило ассоциируется с миром теней и замурованных покойников.

– Неужели так запущено? – усмехнулся сыщик.

– Я бы сказала, безнадежно. Нам уже доложили, что ты живой и без сознания. Кстати, объясни, зачем ты звонишь? Мы уже приняли на работу нового начальника.

– Надеюсь, это не Вернер?

– Это Любаша. Она давно мечтает сделать из нас настоящих детективов и вывести агентство на уровень мировых аналогов.

– Хорошо, Катюша, я в целом не возражаю выйти на пенсию. Особенно сегодня. Могу тебя удивить – мы больше не занимаемся поисками Гриши Савицкого.

– Причина? – удивилась Екатерина.

– Смешная. Не знаю, устроит ли она тебя. В общем, его нашли – причем не без участия того самого начальника, которого вы с треском уволили.

– Но мы еще не окончательно его уволили, – подобрела Екатерина. – Если есть смягчающие вину обстоятельства… Хорошо, Константин Андреевич, мы приедем сегодня к тебе в гости. Репетируй исповедь.

– Готовить не буду, – испугался Максимов.

– Не готовь. Мы придем с сухим пайком. Ты знаешь, что в сухой паек входит бутылка водки?