В российском революционном движении можно выделить два идеологических направления и два основных способа действий. Прямой связи между идеологией и методологией не существовало, что очень запутывает общую картину, а каждое из направлений еще подразделялось на фракции. Эти группы и группки обычно ссорились между собой в периоды общественной апатии, но когда начинался подъем политической активности, объединяли усилия, чтобы больнее ударить по самодержавию.

Это были (в основном) интеллигенты, мечтавшие о социализме, но по-разному прокладывавшие путь к революции.

Представителей первого направления можно назвать «неонародниками», потому что они следовали в русле прежнего народничества, рассчитывавшего на «природную революционность» крестьянства. По убеждению теоретиков «народного социализма» (их называли и так) русский крестьянин был склонен к коллективизму по самой своей ментальности. Доказательство тому – прочность общины, естественной ячейки будущего социализма. Нужно всего лишь настроить деревню против царизма, и тогда ему конец. Эта концепция для многих выглядела не просто убедительной, а единственно возможной в условиях сельской страны, где так остро стоит аграрный вопрос.

Второе направление, марксистское, на крестьян не надеялось, а делало ставку на промышленный пролетариат. Как уже говорилось, при относительной малочисленности этот класс был компактно расселен и, не имея частной собственности, мог быть восприимчив к коммунистическим идеям.

Постнароднические кружки стали возрождаться во второй половине девяностых годов. В самом начале XX века, когда из-за неурожаев начались крестьянские волнения, эти разрозненные группы объединились в партию социалистов-революционеров.

Одновременно происходило и организационное оформление марксистского движения. В 1898 году возникла Российская социал-демократическая рабочая партия, поначалу очень слабая, но тоже окрепшая, когда «стабильность» истончилась и общественная атмосфера стала накаляться.

В дальнейшем внутри обоих течений, эсеровского и эсдековского, начнется деление уже не по концептуальному, а по тактическому принципу: каким способом лучше свалить самодержавие – словом или прямым действием? Революционное движение разделится на «пропагандистов» и «боевиков».

У эсеров появится легальное крыло, действовавшее публично и даже участвовавшее в думских выборах; появится и воинственное подполье, которое продолжит дело «Народной воли», выбрав главным своим инструментом политический террор.

То же произойдет и с социал-демократами. Они разделятся на «меньшевиков», боровшихся с царизмом в рамках законности, и на «большевиков», существовавших нелегально и готовивших вооруженные восстания. К индивидуальному террору большевики относились скептически, поскольку, согласно их теории, победу пролетариату должна была принести классовая борьба, а не героизм одиночек.

Всего за несколько лет рабочее движение прошло через несколько стадий. Оно начиналось как естественная борьба за улучшение условий жизни – за повышение платы, за сокращение рабочего дня (его продолжительность достигала 13 часов), за смягчение системы штрафов и так далее. Затем, под влиянием марксистской агитации, обычным явлением стали демонстрации уже с политическими лозунгами. Отсюда оставался всего шаг до баррикад и уличных боев, и этот шаг был пройден с пугающей скоростью, за считаные месяцы.

Обоюдное ожесточение, неизбежное при повышении градуса вражды, дало толчок невиданной волне терактов, охватившей всю страну. В середине первого десятилетия террористы будут восприниматься правительством как главная угроза. После 1907 года, когда режим сумеет восстановить относительный порядок, на первый план вновь выйдет революционная пропаганда, теперь почти монопольно марксистского толка. Социалистическую агитацию среди крестьян подорвет столыпинская реформа. Аграрного вопроса она не решит, но в значительной степени погасит бунтарские настроения деревни, поскольку самая активная часть сельского населения увлечется новыми перспективами.

Листовка РСДРП

Революция же произойдет совсем не так, как виделось эсерам и большевикам.

Традиционно принято считать, что революций в России было три: Первая (1905–1907 годов), потом Февральская и Октябрьская. Но вообще-то революцией в полном смысле этого понятия является «широкое народное движение, приводящее к смене власти и политической системы».

Если так, то революция в России случилась только одна – Февральская. В 1905–1907 годах широкое народное движение безусловно наличествовало, однако власть удержалась, поэтому в дальнейшем я буду называть эти бурные события «Большими Беспорядками». Осенью же семнадцатого года имел место военный переворот, осуществленный одной ветвью власти (Советами рабочих депутатов) против другой (Временного правительства).

Роль профессиональных революционеров в Больших Беспорядках и Октябрьском перевороте огромна. В падении самодержавия – довольно скромна. Они помогли расшатать монархию, но свергли ее другие силы.

Самый компетентный специалист по этому вопросу, начальник Петроградского охранного отделения К. Глобачев, пишет, что накануне Февральской революции партия эсеров «как действующая организация прекращает совершенно свое существование», партия большевиков пришла «к полной бездеятельности» и «боролась за свое существование», анархические группы «положительно целиком ликвидировались», и проблему для полиции представляли только меньшевики, пользовавшиеся большим влиянием среди рабочих, но арестовывать меньшевиков было не за что – они «главным образом использовали легальные возможности», то есть, собственно, революционерами не являлись.

Давайте рассмотрим подробнее, через какие этапы прошло российское рабочее движение.

Как уже говорилось, вначале движение было далеко от всякой политики. В сущности, недовольство рабочих условиями труда – это конфликт между частными лицами, который должен решаться путем переговоров наемных служащих с работодателем. Если найти взаимоприемлемый компромисс не удается, у сторон есть в арсенале сильные средства: рабочие могут устроить забастовку, владелец предприятия может их уволить. Они рискуют остаться без куска хлеба, он рискует разориться. Казалось бы, властям тут незачем вмешиваться, поскольку с точки зрения закона рабочие и капиталисты обладают одинаковыми правами. К концу XIX века в большинстве индустриальных стран уже более или менее сложился механизм урегулирования подобных споров. Полицейские методы применялись, только когда протест не ограничивался простой остановкой работы, а принимал нелегитимные формы.

Однако с точки зрения российских властей всякая несанкционированная массовая акция была бунтом против установленного порядка и потому представляла собою опасность. Градоначальники и губернаторы всегда вставали на сторону работодателя и без колебаний применяли силу, в том числе военную.