— На первый раз я не стану докладывать о вашем правонарушении, — тем временем великодушно известила педагог. — В конце концов, зрелище было воистину эффектное. В какой‑то миг я даже поверила! Так что браво, Екатерина. Но впредь такого повторяться не должно. Надеюсь, мы поняли друг друга?

Усиленно киваю, демонстрируя своё полное согласие. Да так старательно, что голова того гляди отвалится. И вот он, момент счастья! Благосклонный кивок на дверь. Бегу! Очень быстро бегу! И не успев выскочить в коридор, натыкаюсь, едва не сбивая с ног, не на кого‑то иного, а на самого лорда директора… тьфу ты! Ректора — собственной персоной.

— Княгиня Екатерина?! — раздаётся возмущённо–удивлённое. — Вот вы‑то мне и нужны! Ваши занятия окончились уже полчаса назад. Послал за вами в общежитие, но говорят, вы там не появлялись дней пять.

Вот же невезение. Искренне подумываю, что лучше: упасть в обморок или обратиться? Вот и зачем им всем далась бедная, ничем не приметная студентка первого курса? И ведь это… всего лишь первый день…

— Пройдёмте в мой кабинет, гимназистка, — предлагает профессор Евлентий Водный.

И так как я к тому моменту не определилась с планом дальнейших действий, то так и не упав в обморок и не обратившись в милую мурлыку, послушно топаю за ним.

— Присаживайтесь, — указывая на одно из кресел для посетителей, стоящих возле директорского… ректорского стола, предлагает он.

Занимает своё место и выжидающе так смотрит. Словно чего‑то ждёт. А я что? Молчу. Жду. Ну я же не в курсе, из‑за чего меня вызвали!

— Екатерина… будьте добры поведать, откуда вы к нам прибыли, — вкрадчиво так произносит.

Эмг… вроде как адрес я уже говорила, если память не подводит. Но вслух конечно этого не сказала, и призадумалась: к чему бы это всё?

— Дело в том, что мы запросили информацию в столице, но нигде нет данных ни о второй княгине Екатерине…, — тут мне становится немножко легче, это я объяснить смогу. — Ни о граде Святого Петра, — вот это определённо уже хуже. — Вы словно из ниоткуда появились, — завершает он.

«А вы типа и не рады?» — так и тянет сказать, но молчу. А он ждёт. Минута проходит, вторая. Тишина уже давит. Понимаю, что надо хоть что‑то ответить, но вот только что?

— Ладно, задам вопрос иначе, — очевидно, пытаясь облегчить мою задачу, произносит явно нервничающий ректор. — Тот родовой артефакт, что вы обронили в зале приёмной комиссии. Его узнали. Вы можете объяснить, каким образом он оказался у вас? Насколько нам известно, род которому он принадлежит, прекратил своё существование.

Что‑то мне подсказывает, что меня разводят и берут на понт. И к тому же… вот спросил бы раньше, было б проще ответить, а теперь… но так и не раскусив тайного умысла ректора, смолчать я не смогла:

— Кхёрн жив, так почему же вы говорите, что род прекратил существование?

— Именно! — воздев указательный палец правой руки к потолку, воскликнул хозяин кабинета. — Именно. Он единственный представитель рода, а артефакт оказался у вас. И будь это какая‑нибудь иная вещичка, можно было б предположить… не в обиду будь сказано, что вы просто присвоили её. Но нашедшую его уборщицу уберегло лишь то, что она, благоразумно не прикасаясь к находке, позвала меня. Я же брал его, предварительно наложив на себя довольно непростое заклятие защиты, иначе последствия от прикосновения к вещице даже страшно было бы представить. Но вы его приняли, и ничего не случилось! НИ–ЧЕ–ГО!!! — разделяя слово по слогам, завершил директор и вновь уставился в ожидании.

В принципе, врать не хотелось, а точнее ничего умного в голову не приходило, а потому…

— Я была его невестой. Но это в прошлом. И… и простите, но… я не хотела бы обсуждать свою личную жизнь ни с вами, ни с кем‑либо иным.

Лицо ректора после этого заявления надо было видеть! Словами описать успевшую в мгновение ока промелькнуть гамму чувств практически нереально.

— Хорошо. Как скажете, — старикан как‑то скукожился и, кажется, стал даже меньше. — Но на вопрос, откуда вы прибыли можете ответить?

А была не была!

— С Земли. Это планета в другой Вселенной, — смотря ему в глаза, честно отвечаю. — И предвосхищая ваш вопрос: сюда меня перенёс именно Кхёрн. Ещё что‑то?

— Н–нет… что вы… благодарю… я… я очень рад… У нас! И такая студентка! Почту за честь! Вы уж простите…

Такие перемены удивили. Ох, чует моё сердце, не к добру старикан залебезил… не к добру. А я‑то, наивная, уж вознадеялась, что сейчас меня отпустят! Да не тут‑то было!

— А можно вас попросить об одной услуге?

О боги… что‑то такой поворот меня совершенно не устраивает. Ведь что ему может быть нужно от меня лично? Ясно понятно ничего. А значит, речь явно о чём‑то зависящем от Кхёрна. Без вариантов. А хочу ли я встречаться с богом? Совсем не уверена…

— Учитывая, что вы… пусть и разорвав ныне помолвку… простите… но… вы были избраны самим верховным! Позволю себе предположить… вы явно умеете хранить чужие тайны… и я хотел бы просить вас о помощи. Надеюсь вы не откажете?

Вот и что ответить? Напоминает: «Иди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что…» Так и тут: «Вы же не откажете в том не знаю чём…» Молчу. Смотрю на собеседника и жду продолжения. Тот, очевидно, принимает моё молчание за согласие и начинает свой рассказ:

— Видите ли, Екатерина, об этом никто из студентов, да и большая часть преподавательского состава не должны знать… — смотрит на меня, а в моей многострадальной голове лишь одна мысль: «Многообещающее начало…»

Тут ректор умолк, словно подбирая слова. Я завожусь… ну раздражать меня начинает этот антиквариат седовласый! На лекциях‑то красноречив, и там его отступления мило дорого слушать, но сейчас? А он налил в невысокий широкий стакан воды из графина. Не столько попил, сколько просто смочил горло и, откашлявшись, продолжил:

— Как вам, наверное, уже известно, территория гимназии является одним из древнейших замков нашего государства. Построенном задолго до Великого Божественного противостояния… — вещает, а мне выть хочется от этой воды! Ну можно уже поближе к телу, не видит, что ли — я жажду конкретики! А старый хрыч многозначительно добавляет: — То есть более восемнадцати тысячелетий назад. Ни для кого не секрет, что во всех старых замках имеются свои духи и привидения… Какие‑то тихие и безвредные, некоторые даже вполне милые и полезные, но бывают, конечно, и вредные, и даже опасные, но это не беда. С такими мы с лёгкостью справляемся силами собственных специалистов.

— И? — не вынесла я затянувшейся вводной части.

— Так вот… пару месяцев назад, во время каникул были выявлены некие тревожные признаки пробуждения чего‑то куда более опасного, нежели просто дух или привидение. Своими силами практически ничего выяснить не удалось, — ректор по старушечьи пожевал губу и продолжил: — Тайно вызвали ведущих магов из столицы… Нет, они, конечно же, кое‑что узнали. И узнав, попросту умыли руки, передав наше дело в Секретный Департамент Государственной Безопасности. Но к великому сожалению сотрудники СДГБ оказались не слишком расторопны, — вздох и тяжёлое, гнетущее, такое, молчание.