К церковным обрядам Пётр был равнодушен. Он отлично понимал, что обязан присутствовать в храме, а то народ про него и так сказки рассказывает. Не хватало ещё с церковью не подружиться. Может, и не Европа с её кострами инквизиторскими, но и тут если в колдовстве обвинят, мало не покажется. Поэтому княжич Пётр Дмитриевич Пожарский стоял сейчас в новом храме Рождества Христова и принимал деятельное участие во всех долгих перипетиях всенощной службы. Телом принимал. Мыслями бывший генерал был далеко.

Он подводил итоги. Прошло четыре месяца и одна неделя, как его забросило сюда. И был он один-одинёшенек, да ещё и отравленный. Сейчас за ним стоит больше тысячи ста человек, включая стариков и грудных детей. Он тут, в Вершилово, по нонешним временам построил крупный город. А если считать по промышленному потенциалу, то и совсем крупный.

Пётр прекрасно сознавал, что почти все его успехи без золота и серебра, отбитых у банды Сокола и шайки Медведя, не имели бы места. Он сейчас, наверное, самый богатый человек в Московском государстве. Деньги уходили, и уходили стремительно. По сути, уже надо было ехать и забирать один из припрятанных тайников атамана Сокола. Планов было полно, и все они нуждались в финансовой подпитке.

А что удалось осуществить? Работала Дуняши Фоминой фабрика по производству орехового масла в эксклюзивной упаковке. Да ещё как работала. Только в Нижегородской губернии было продано шестьдесят семь расписных горшочков. Ему докладывали, что на рынке в Нижнем видели подражателей, но уровень был настолько разный, что конкуренты продавали свои подделки едва за рубль. Приехавший доложить об этом подьячий Балахнинского уезда Замятий Симанов думал, что княжич расстроится, а вместо этого увидел довольную улыбку.

– Значит, просыпается Россия, – услышал тот странные слова.

Что ж, в Нижнем придётся снизить цену: рынок, похоже, близок к насыщению. Зато три дня назад приехал купец из Владимира, тот, что забирал двадцать пять горшочков на реализацию. Привёз деньги, все 200 рублей! И забрал ещё одну партию в двадцать горшков с маслом, правда, пришлось уступить их по шесть рублей. И во Владимире богатенькие Буратины кончились. Теперь со дня на день Пётр ждал и московского гостя. За вычетом всех расходов и налогов у Фоминой получится доход в 400 рублей.

И надо сказать, Дуняша не жадничала. Она наняла двух девушек из бедных многодетных семей и платила им в неделю по рублю. Просто огромные деньги для крестьянина в это время. А ещё маслозаводчица купила в Нижнем новые чаны и поставила рядом со своим домом ещё одну домину, даже больше первого, и не разделила его на горницы, а устроила там эту самую маслобойню. Молодец баба! Сейчас у неё скопилось под сто горшков готового масла. Замечательно, есть с чем ждать купца из столицы.

Справились они все вместе и с производством валенок. Пётр знал только общий принцип валяния: накладывай шерсть слоями да мыльной горячей водой смачивай. Две недели экспериментов (слово прижилось, но трансформировалось в «спимент») принесли, наконец, плоды. Первые валенки выбросили. Вторую партию пришлось отдать детям. Усадка оказалась почти вполовину. Третью партию получили нужного размера, но забыли про взъём, пришлось отрезать голенища и использовать как тапки. Четвёртая партия вроде бы была по размерам нормальной, но носок и пятка протёрлись за один день. Пётр вспомнил, что в эти места нужно накладывать шерсти побольше. Четвёртую партию подшили голенищами от третьей. Через две недели ежедневных проб и ошибок получили партию из десяти валенок очень хорошего качества. И вот уже две недели Татьяна с отцом и двумя дочерями делает валенки на продажу.

Пожарский скупал пока всю продукцию чуть дороже себестоимости у пимокатов и распределял по своим. Сначала детей обули, потом – баб, а под Рождество и все мужики щеголяли в обновках. Между тем несколько особо удачных экземпляров княжич отдал на доработку монашкам. Те расстарались и украсили валенки вышивкой. Чего только не навышивали: и снегирей с веткой рябины, и медвежат, и зайчиков. Пожарский на этом им остановиться не дал, и валенки оформили кусочками меха и кантиком. На паре иконописцы нарисовали полюбившихся всем белочек.

Собрал неделю назад Пожарский эти произведения искусства и отвез на рынок в Нижний, там теперь в лавке бывшего купца Зотова сидел старичок из Вершилова и торговал потихоньку. Цену назначили в рубль. Сумасшедшая цена для обуви. Вчера старичок приехал за новой партией: все двадцать пар распродал. Да ещё, говорит, и заказы есть на столько же. Пора и Татьяне расширяться. Нужно, пока зима, и во Владимир отправить партию, и в Москву. По самому верху правого валенка монашки вышивали теперь их бренд «Пурецкая волость».

Фёдор Сирота, первый в России сыродел, оказался мужиком хватким и пытливым. Что такое сычуг, долго ему объяснять не пришлось: зарезали ягнёнка и достали этот самый сычуг. Его содержимое и бухнули в молоко. Разогрели и мешали не переставая несколько часов по очереди. Потом откинули получившийся мягкий сыр. А дальше начались «спименты». Добавляли масло и яйца. Добавляли сушёный укроп и купленный на базаре дорогущий перец. Добавляли разное количество соли. Добавляли мелко натёртую морковь. Смешивали козье молоко с коровьим и даже с конским.

В результате остановились на трёх рецептах. Один назвали «острый», понятно почему, этот был с перцем. Второй назвали «мраморный», этот был с морковью. Третий назвали «особый», был он с маслом и яйцом при смеси половины молока козьего и половины коровьего. Отжали сыр и положили в заранее изготовленные ёмкости под пресс. Теперь первые сыры лежали, вызревали. Самым трудным оказалось поддерживать одинаковую прохладную температуру. Но и с этим приспособились. Построили здоровущий ангар, а топили его средне, примерно нужные 10–12 градусов и получали. Понятно, что идеальное место – сухой подвал, но не зимой же его копать. Сейчас Фёдор продолжал делать сыр и потихоньку продолжать «спименты».

Гончары же делали специальные горшочки цилиндрические с крышкой. Иконописцы, брошенные по основному месту работы, то есть расписывать храм, пока новыми горшками не занимались. Есть ещё время.

Принесли неделю назад все хозяйки Пурецкой волости и клубки шерстяных ниток. Княжич их дергал, крутил и рвал по-всякому. В результате выделил пять женщин и пригласил их к себе с мужьями, а также плотников с кузнецами несколько человек позвал. Показал, что запомнил из будущего, про чесание шерсти и наматывание её на барабан, гвоздиками утыканный. Три дня плотники с кузнецами эти качели да барабаны изготавливали, потом ещё два дня настраивали. Вчера женщины принесли по клубку шерстяной нити, изготовленной с использованием новых приспособлений. Но было откровенно не до них. Ничего, сейчас праздники кончатся, и надо будет заняться прялкой, а потом и ткацким станком.

Силантий Бобыль вместе с плотниками понастроил клеток под навесом и закупил двадцать пар кролей. Теперь со дня на день ждёт первое потомство. Кроли через месяц рожают. Что ж, про шубы из кроличьего меха говорить пока рано. Но главное ведь начать.

Савёл Буров набрал уже золы полный амбар, скоро рядом ещё один строить надо будет. Когда начнём делать по весне стекло, в золе уж точно недостатка не будет, и не надо лишний лес сжигать. Лес надо беречь.