Чувствую, что он специально провоцирует Лешу, пытаюсь выбраться из хватки мужчины, но тот не позволяет.

— Ах ты мразь, — повышает голос Алексей. — Решил мою сестру использовать? Мало тебе блядей, так ты хорошую девочку собрался портить?!

— Хватит! — не выдерживаю накала. На нас уже начинают оборачиваться, и ситуацию нужно как можно скорее разрешать. — Это мой выбор, Леш. Я совершеннолетняя. Могу встречаться с кем захочу.

В глазах брата помимо злости замечаю боль и разочарование. Это очень неприятно задевает. Но лучше пусть так, чем Феликс сцепится с ним.

— Спасибо, что пришел на концерт, — добавляю, чтобы закрыть тему окончательно.

— Дома поговорим, — припечатывает Алексей и, резко развернувшись, уходит.

Как только он покидает зал, из меня будто стержень вытаскивают. Боевой настрой заканчивается, и даже злиться нет моральных сил.

— Зачем? — устало спрашиваю. — Зачем ты его доводишь? Я бы объяснила сама.

— У тебя был шанс, — равнодушно отвечает Феликс. — Я лишь ускорил принятие решения.

А точнее — выбрал за меня. Опять. Но, конечно же, я не говорю об этом вслух.

— Ты зря злишься. Рано или поздно твой брат все равно бы узнал. Какой смысл скрывать? Или ты надеялась, что все закончится раньше? — проницательно спрашивает Феликс.

— Ты еще не наигрался? — с вызовом спрашиваю.

На лице мужчины появляется хищное выражение. И снова этот тягучий томный взгляд обволакивает меня.

— Нет, красота, мы только начинаем. Хватит делать вид, что тебе это не нравится.

— Так ты даже не допускаешь мысли, что я не хочу продолжать все это? Что согласилась лишь вынужденно, и меня воротит от тебя?

— Будь это так, дорогая, ты бы не стонала на моем члене так, что соседи краснеют.

— У тебя есть соседи? — ужасаюсь, вспоминая, как прошли наши интимные встречи.

Феликс снисходительно фыркает.

— Нет. Но если бы были, они бы тебе обзавидовались. Так что перестань строить из себя недотрогу. Тебе самой в кайф кончать подо мной. Так к чему притворяться хорошей девочкой?

— Может, я не притворяюсь.

— А может, ты просто хочешь переложить ответственность на плечи другого — что это не ты, что тебя просто заставили. Не зря ведь столько раз говорила про принуждение, да, моя хорошая?

— Что? — я просто изумляюсь его наглости. — Да ты… Ты…

Возмущение такое, что даже слова не выходит сразу подобрать. Это же надо такое ляпнуть! И пока я выстраиваю фразу побольнее, Багров пользуется моим замешательством — оказывается в опасной близости и целует. Нагло и развязно. Подталкивает к стене и едва не пришпиливает к ней. Хорошо еще, что мы в дальнем углу, и мало кто нас замечает.

— Ты что! — возмущаюсь. — Прекрати! Здесь люди!

Он тяжело дышит, а взгляд такой, что будто бы пьяный.

— Ты права, — неожиданно соглашается, и я не успеваю порадоваться. — Поехали на хер отсюда. Пора наверстывать, золотце.

39. Злата

В этот раз мы приезжаем не в отель. Едва замечаю, что это какой-то крутой жилой комплекс. Феликс просто не дает опомниться — набрасывается на меня прямо в лифте. Затем продолжает в квартире.

В полумраке я вообще не разбираю обстановки — оказываюсь лицом к стене, прижатая огромным горячим телом.

— Пиздец, я соскучился, — рычит он мне в ухо, резко задирает платье, оттягивает бедра к себе, вынуждая прогнуться в спине.

Багров действует напористо, даже нагло. Снова пользуется своим превосходством, вынуждая мое тело откликаться на его ласки. И против всякого желания я теку. Становлюсь готовой для него.

— Какая же ты охуенная, красота. Просто балдеж!

Его пальцы без труда проникают в мое лоно, и я закусываю губы, лишь бы не стонать в голос, не давать возможности утвердиться насчет моей слабости перед ним.

— Скучала? — вдруг спрашивает он, замирая, хотя я чувствую, что член уже возле половых губ. — Скучала, Злата?

— Нет! — упрямо шепчу. — Нет!

— Да! — вторит он мне и насаживает на член. В первое мгновение я ослеплена, не успеваю подстроиться, расслабиться и выдохнуть, как Феликс буквально заряжает меня своими толчками. Резко, глубоко, так, что наши тела встречаются с громким шлепком. Все это так порочно и разнузданно. Особенно когда он буквально сдирает лямки платья вниз и накрывают грудь ладонями. Замирает, сжимает мою плоть, вызывая легкую дрожь.

— Дурею от тебя, Золотинка. В тебе так охеренно узко и горячо.

На короткое мгновение прикасается лбом к моей спине, выкручивает соски, а затем резко начинает двигаться. Будто короткий перерыв его закончен, и теперь он снова несется к финалу, как бронепоезд, который ни за что не свернет с намеченного пути.

— Давай, моя хорошая, кончи для меня, — требовательно произносит Багров, еще крепче сжимает мои бедра, я прогибаюсь еще сильнее, потому что оргазм ускользает — не хватает совсем немного.

Чувствую ладонь на своей шее, вздрагиваю, дергаюсь.

— Доверься мне, — шепчет Багров и чуть сжимает. Все это вместе буквально взрывает меня. От и до.

Он рычит, наслаждаясь тем, как сокращаются мои мышцы, добавляет еще что-то грязное и скабрезное, а я все переживаю один из самых ярких оргазмов.

И дышу. Пытаюсь дышать. Царапаю стену в попытках удержаться.

— Какая же ты вкусная, — выдает Феликс чуть погодя. Подхватывает на руки.

Мне лень даже глаза открывать. Да и какая разница? Мое мнение все равно ничего не решает.

Яркий свет бьет по глазам, и я жмурюсь, отворачиваюсь, а в итоге оказываюсь в душе.

Довольно просторном, надо заметить.

Пьяно опираюсь рукой о стенку, пока Феликс заботливо раздевает меня. Хотя это скорее мое воображение — наверняка он это делает, просто чтобы продолжить ублажать свое бешеное либидо.

Теплая вода помогает немного прийти в себя. Ровно до момента, пока не чувствую, как сзади прижимается Багров. Невольно выставляю перед собой руки, и он будто принимает это за безмолвное согласие — наваливается сильнее.

— Ты охеренная, ты знаешь?

Слышать комплимент приятно всем. И мне тоже. Что скрывать — болтать Феликс умеет отменно. Но я упрямо молчу. Жду. Не удивлюсь, если он снова раздвинет мне ноги и трахнет.

Но вместо этого мужчина берет гель для душа и начинает меня мыть. Так тщательно и скрупулезно, что я банально смущаюсь. Даже после того, что уже было между нами.

Его ладони скользят по плечам, рукам, задевают живот, поднимаются выше и массируют грудь.

Чувствую, как внизу, между ног, немного тяжелеет, и зарождается уже становящееся привычным возбуждение.

— Я могу сама, — отчаянно шепчу, пытаясь свести к минимуму наш контакт.

— Мне приятно тебя вымыть, золотце, — едва не мурлычет Багров. Он словно довольный котяра, дорвавшийся до сметаны. И я