Озеров между тем помог мне сесть и сам устроился за столом,смотрел гоголем и вроде бы даже помолодел лет на десять. Однако у дочери этоособого энтузиазма не вызвало. Стас продолжал ухмыляться, наблюдая за нами, застолом я оказалась напротив него, он уперся взглядом в мою физиономию и заявил:

– Максим Юрьевич счастливый человек, ему можнопозавидовать.

– Что вы имеете в виду? – удивилась я.

– Вашу красоту, естественно.

Настя нахмурилась еще больше и теперь смотрела на жениха соткровенным беспокойством.

– Что-нибудь заказали? – задал вопрос МаксимЮрьевич; было такое впечатление, что жених здесь он. Дочь почувствовала себяявно неуютно, я улыбнулась ей максимально дружески, не очень рассчитывая наответную дружбу.

– Мы вас ждали, – ответила Анастасия, и мыпринялись изучать меню.

Не скажу, что я успокоилась, но стала соображать инаконец-то вспомнила, зачем я здесь. «Я должна предупредить Стаса», –глядя в меню, думала я. Должна? Выходит, ничему меня эти годы не научили? Вратьсамой себе бессмысленно. Он сидит напротив, и я могу думать только об этом, аеще боюсь, что его приезд сюда был ошибкой, раз кто-то им заинтересовался.

– Чего бы ты хотела, Фенечка? – заботливоосведомился Максим Юрьевич, положил руку на мою ладонь и, видимо позабывчивости, не убрал ее даже после того, как официант, приняв заказ, удалилсяс поклоном.

После его ухода за столом возникла пауза. Озеров увлексясозерцанием моих прекрасных черт, а я ласково ему улыбалась, отвернувшись отСтаса. Свои возможности я переоценила. Видеть его было мучительно. Он,напротив, находил ситуацию весьма забавной. Откровенно меня разглядывал иусмехался.

– Ефимия Константиновна, – заговорил Стас, –вы меня не узнали? Я когда-то работал у вашего мужа.

– Да? Должно быть, с тех пор вы здоровоизменились, – ответила я.

– Неудивительно, – пожал он плечами. –Столько лет прошло.

– Ты работал у ее мужа? – насторожиласьНастя. – Когда?

– Довольно давно.

– Здесь, в этом городе? Ты мне не рассказывал.

– Расскажу как-нибудь. Что ж, предлагаю выпить завстречу.

Мы выпили. Мне бы чувствовать себя победительницей, сижу вресторане в дорогих тряпках, мужики глазеют, я женщина, у которой все в порядкеи даже более того. Но вместо этого в душе был полный кавардак, тоска вперемежкус саднящим чувством близкой беды, а еще печаль, ведь я знала, что Стаса своимразудалым видом не обманула, да, если честно, особенного желания дурачить его уменя и не было. Насмешка из его глаз не исчезла, он, должно быть, прекраснопонимал, что со мной происходит, и наблюдал за этим с веселым любопытством. Имысли не допускал, что я могу разрушить его планы. Я на это и не рассчитывала.Мне хотелось его увидеть, долгие годы хотелось, и вот он сидит напротив. Ктосказал, что сбывшаяся мечта приносит счастье или хотя бы удовлетворение? Этоявно не мой случай. И все-таки, хоть я прекрасно понимала, ничего, кроме боли,его появление не принесет, во мне все вопило: он здесь, он рядом! Вот уж дура,прости господи.

Меня обуревали весьма противоречивые чувства: то мнехотелось, чтобы вечер поскорее закончился и я оказалась одна, то вдругпоявлялся страх, что через пару часов мы простимся и я больше никогда его неувижу. Человека, которого я так любила… Моя любовь обернулась отвращением ксебе, болью, которая не утихла с годами, разбитой жизнью, что никак не хотеласклеиваться, и навязчивой, неотступной мыслью прекратить все это в один миг,сиганув вниз головой с балкона. Всякий раз меня останавливала не боязньсовершить еще один смертный грех, не чувство вины перед родителями, которым итак от меня досталось, а убежденность, что по долгам надо платить здесь исейчас, а не трусливо прятаться в небытие. Одно утешало: Стас обещал мнекогда-то, что с миллионом долларов США он будет счастлив, и вот он счастлив, покрайней мере у меня нет повода думать иначе. Преуспевающий бизнесмен из Питера,собирающийся жениться на красивой девушке, которая смотрит на него соткровенным обожанием.

– Так, значит, вы работали у Вадима Викторовича? –с интересом спросил Озеров. – А ведь мы с ним были знакомы. Да, занятнаяштука жизнь.

– Еще какая, – кивнул Стас.

– И чем, позвольте спросить, вы занимались?

– Я был у него охранником.

– Ты? – ахнула Настя.

– Да, милая. Боюсь только, мои воспоминания не порадуютЕфимию Константиновну, ее муж погиб, и в этом есть моя вина.

– Вина?

– Разумеется. Мне как раз платили за то, чтобы мойклиент здравствовал. В общем, я оказался никудышным охранником, хоть и мнилсебя профессионалом. После этого случая я решил сменить профессию.

– А как он погиб, ваш муж, я имею в виду? –спросила Настя.

– Роковое стечение обстоятельств, – влез МаксимЮрьевич, вновь пристроив свою ладонь на моей.

– Ваш папа имеет в виду, что один мой муж убил другого.По крайней мере, так решил суд.

– Вы были замужем дважды? – сообразила она.

– Четырежды, – покаялась я, девушка взглянула наотца с беспокойством, как видно заподозрив, что он угодил в лапы охотницы заденьгами. Родителя ее взгляд скорее порадовал. Он улыбнулся, сграбастал моюруку и с большим удовольствием запечатлел на ней поцелуй.

– Очень интересно, – пробормотала Настя. Мысли еебыли незамысловаты и вполне отчетливо читались на физиономии. Единственнаядочка, избалованная богатым папой, вдруг сообразила, что отцу ничего не стоитвыкинуть номер: взять да жениться. И нарожать еще наследников. Стас как будтонарочно продолжал на меня пялиться, и настроения это ей, само собой, неприбавило. В общем, не только я в тот вечер чувствовала себя сидящей нараскаленных углях. Однако чужие переживания занимали меня мало. Единственнымчеловеком, который меня интересовал, был Стас, но его мысли для меня тайна засемью печатями, да и вряд ли бы порадовали, узнай я их.

Между тем мы выпили еще, закусили и направили беседу вбезопасное русло. Вечер, можно сказать, удался. Максим Юрьевич продолжал сиять,я улыбалась, Стас ухмылялся, а Настя ерзала. От десерта все дружно отказались,Стас, как бы между делом, взглянул на часы, Максим Юрьевич, заметив этот жест,сказал:

– Что ж, наверное, нам пора. Ты у себя ночуешь? –обратился он к дочери. Она кивнула. – Отлично. В таком случае…