Максим Юрьевич подозвал официанта, далее последовалазатяжная дискуссия на тему, кто оплатит семейный ужин, победил Стас, и мынаконец-то покинули ресторан.

– Вы на такси приехали? – спросил Максим Юрьевич,дочь вновь кивнула, а он предложил: – Тогда мы вас отвезем.

«Мы» Анастасию слегка покоробило, но в машину она села, Стасустроился рядом с ней, а я на переднем сиденье, радуясь, что он не видит моюфизиономию.

– У дочки своя квартира в центре, – доверительносообщил мне Озеров, заводя мотор. – Хотя по большей части квартирапустует, а теперь скорее всего ее и вовсе придется продать.

Через десять минут мы тормозили возле солидного дома квартирна восемь, Стас вышел, помог выйти Насте и помахал нам рукой. Сцена прощанияотца с дочерью трогательной не получилась, Озеров явно спешил. Молодые скрылисьв подъезде, а Максим Юрьевич лихо рванул с места в направлении, прямопротивоположном моему дому.

– Не ожидала, что вы машину сами водите, –заметила я. – Я-то думала, вы всегда с охраной, с личным водителем…

– Ничего подобного. Я обычный человек, ну, может, несовсем обычный, – довольно усмехнулся он. – Есть чем гордиться,знаете ли…

– Высадите меня на углу, – попросила я. Это егоозадачило.

– Может, заедем ко мне? – не очень увереннопредложил он. – Что скажете?

– Скажу, что вам пора выходить из образа.

– В каком смысле?

– В буквальном. Я не ваша подружка. К тому же у менявозникло желание немного прогуляться.

– В такое время? – удивился он.

– Странные желания для меня не редкость.

– Что ж… я охотно составлю вам компанию. Хотите,пройдемся по набережной?

– Не хочу, – буркнула я и головой покачала. –Ладно, идемте. – Стало ясно, что отделаться от него не так легко, аобижать его почем зря мне все-таки не хотелось.

С полчаса мы исправно бродили по набережной, Максим Юрьевичтрогательно держал меня за руку, о чем-то размышляя.

– Я вам благодарен, – вдруг заявил он. –Знаете, после смерти жены дочь взяла за правило вести себя со мнойпокровительственно. Не очень приятно чувствовать себя старой развалиной,которая только и годится на то, чтобы оплачивать ее счета. Вы сделали то, чегоне смогла бы моя подруга: поставили Настю на место.

– Странно, я к этому вовсе не стремилась.

– Охотно верю.

– Я думала, вы любите свою дочь.

– Больше всего на свете. Оттого меня так тревожит еепредполагаемое замужество. Вы не простудитесь? У реки довольно прохладно.

– Пора по домам, – кивнула я и поежилась воткрытом платье. У меня не было возможности предупредить Стаса, но ярассчитывала, что мое неожиданное появление насторожит его, заставит вести себяосмотрительно. По крайней мере, я на это надеялась.

– Ефимия Константиновна, может быть, все-таки выпьемкофе? И спокойно все обсудим.

– Что «все»? – удивилась я.

– Как вам Стас? По-моему, он вел себя вполнеестественно. Послушайте, вам не надо меня бояться.

Я мысленно усмехнулась, боялась я в основном саму себя, наостальных просто сил не хватало. Кончилось тем, что мы поехали к МаксимуЮрьевичу, хоть я и не видела в этом никакого проку. Он жил в пригороде. Землюздесь отдали под застройку совсем недавно. Жилище Максима Юрьевича, точнобельмо на глазу, возвышалось среди недостроенных хором и свеженьких фундаментов.Дальше по улице стояло еще три жилых дома, однако до них было довольно далеко.Особняк Озерова был обнесен кованым забором с вензелями, дорожки выложеныплиткой под мрамор. Общее впечатление: дворец средних размеров. Внутри всевыглядело примерно так же: колонны, лепнина с позолотой, в холле вполне можноустраивать балы. На фига одинокому мужику все это? – озадачилась я,разглядывая чужое богатство.

– Проходите, – суетился Максим Юрьевич. –Будьте как дома.

Гостиная с неизменным камином выглядела уютно, несмотря нагигантские размеры. Я устроилась на диване, а Максим Юрьевич метнулся в кухню,в нее вел арочный проход, украшенный ангелочками. Хозяин гремел на кухнепосудой и напрягал голосовые связки, чтобы я могла его услышать на приличномрасстоянии.

– Насте вряд ли понравилось, как ее жених смотрел навас, да еще сыпал комплименты вашей красоте. Может, это заставит ее задуматьсяи убережет от поспешного решения.

– Может, – вяло ответила я.

– Что?

– Я сказала, может быть.

В этот момент со стороны кухни послышался странный звук,похоже было, что свалилось нечто мягкое, но тяжелое. Я прислушалась: никакойвозни, но говорливый хозяин вдруг замолчал.

– Максим Юрьевич, – позвала я. Тишина. С минуту яждала, потом поднялась и неохотно отправилась в кухню.

Первое, что бросилось в глаза, турка на плите. Кофе пеннойшапкой поднимался над ней и потек через края. Я сделала еще шаг, и в тот же мигчто-то обрушилось на мою голову с такой силой, что я мгновенно отключилась. Незнаю, сколько времени я лежала без сознания, но в какой-то момент в головепоявились мысли. Первая касалась предмета, который находился под рукой, япробовала на него опереться, а он выскальзывал. Я переместилась чуть влево ипопыталась сфокусировать взгляд. Клетки. Черные и белые. Я глупо хихикнула,решив, что это шахматная доска. «Мраморный пол», – вдруг озарило меня. Япопробовала встать. Подтянула одну ногу, потом другую, приподнялась. Рядом сомной каталась по полу ваза из оникса, если это не бред, конечно. Черт, где я ичто происходит? Я оперлась о ножку стола, вторично попробовала встать,стукнулась затылком о столешницу и взвыла. Но, перед тем как вновь отключиться,успела увидеть Максима Юрьевича. Он лежал неподалеку, лицом вниз, возле головырасплылось темное пятно. Я вновь хихикнула, подумав, что это варенье, густое итемное. На мгновение я увидела Стаса, лицо его оказалось совсем рядом, и ясказала:

– Привет. Ты опять мне снишься. Не надоело тебе?

Потом я брела куда-то, натыкаясь на предметы и то и делочертыхаясь. В себя пришла от холода, глубоко вздохнула и открыла глаза. Но тутже вновь их закрыла, потому что картинка не складывалась. Предметы терялись втумане, при этом бешено вращались. Кто-то тряс меня за плечи и громко орал всамое ухо:

– Фенька, ты пьяная, что ли?

– Заметно? – ответила я и очень удивилась, услышавсобственный голос.