— То есть ты теперь его не любишь? — прямо спросила она и я покраснела.

— Нет, не совсем так, когда ушла зависимость, остались мои настоящие чувства и я думаю, Лада, что я люблю его, но поняла я это слишком поздно. Похоже, Ицнар не хочет меня видеть и слышать. Он меня избегает.

Лада рассмеялась.

— Не хочет тебя видеть? Но это невозможно, ты же была в этом состоянии, ты знаешь, что даже дышать трудно, если партнер далеко.

— Может быть, он теперь может жить без меня спокойно, потому что я эмоционально отделилась от него, — предположила я.

— Нет, он же катасиец, для их расы все врожденно предопределено, тут скорее всего что-то внутри него. Возможно, он обиделся на тебя или считает, что он тебе теперь противен, раз Игнат тебя освободил.

— Возможно, — задумчиво протянула я и уставилась на стоящий у окна небольшой искусственный фонтан.

— О чем ты думаешь? — спросила Лада.

— Я думаю, если бы с него спала эта пелена, он бы не любил меня так же, как теперь его я, ведь у него не было выбора тогда при нашей первой встрече, он вынужден был мне открыться эмоционально.

Неожиданно для меня Лада снова рассмеялась.

— Майя, с чего ты это взяла? — с улыбкой сказала она, — катасийцы не могут открыться тому, с кем не резонирует их сердце, это просто невозможно. Он влюбился в тебя, когда увидел, сразу же в тот же момент, поэтому и открылся.

Я ошарашено уставилась на Ладу, не веря своим ушам.

— Ты думаешь, его бы тут же не подобрали его коллеги, думаешь, Румтар оставил бы своего сына у тебя на несколько дней, сомневаясь хоть на миг, что с ним все будет в порядке? Конечно, нет! Это Ицнар приказал никому не вмешиваться! Он влюбился в тебя, Майя, и доверил тебе свое сердце.

То, что сказала мне Лада, произвело на меня впечатление ударившей в мое сердце молнии. Долго сдерживаемые слезы потоками ливанули из глаз, и я закрыла лицо руками. В голове стучали слова Лады: «он влюбился в тебя и доверил тебе свое сердце».

— Майя, ты хочешь сказать, что он не говорил тебе этого? — удивленно спросила Лада, обнимая меня за плечи и пытаясь успокоить. Я подняла заплаканное лицо и отрицательно покачала головой.

— Я всегда считала себя в каком-то смысле навязанной ему обстоятельствами, — всхлипывая, пролепетала я.

— Нет, это не так и я вижу, что не только он без ума от тебя, но и ты от него. Не знаю, почему он от тебя бегает, но я бы на твоем месте немедленно бы отправилась к нему и это выяснила. Я сейчас позвоню Гинвену и аккуратно выясню, во сколько сегодня они закончат работу, а затем я отправлю тебя к Ицнару домой, и вы поговорите. Он не выгонит тебя за дверь, я это точно знаю, не сможет, — она хитро улыбнулась.

Я все еще сидела в ступоре, пока Лада ласково разговаривала со своим мужем.

— Они будут дома около восьми, как только Гинвен появиться, мы отвезем тебя, а пока, поехали по моим подружкам, познакомлю тебя, вместе пообедаем, погуляем по парку. Тебе будет, о чем рассказать на Земле.

Этот день казался мне бесконечным, и я думала, что он никогда не закончится. Катас был великолепен, несмотря на довольно сильную жару и яркое солнце, парки и сады были оборудованы специальной невидимой глазу крышей, которая скрывала посетителей от ультрафиолета и укрывала от жары. Оказавшись на зеленой территории, тут же становилось свежо и прохладно. Повсюду гуляли невиданной красоты птицы разных размеров и мастей, в озерах плавали пушистые розовые лебеди, по траве бегали существа, напоминающие кроликов. Парк, в который меня привезла Лада, был огромным и даже за четырехчасовую прогулку со щебечущими девушками землянками, мы не успели обойти и половины. Вечером мы устроили пикник на яркой желтой траве и ели фрукты, сыр и булочки.

Когда же, наконец, мы приехали домой к Ладе, Гинвен уже ждал нас. К моему счастью, он не задавал лишних вопросов, просто посадил нас с Ладой в аэромашину и повез к Ицнару.

Минут через тридцать полета мы приземлились у высокой ограды, сплошь заросшей плющом. Ворот не было, но, как мне объяснил Гинвен, войти в арку могли только члены семьи. Так были настроены домашние компьютеры всех домов. При попытке проникновения чужака, он бы просто уперся в невидимую стену. Гинвен так же пояснил, что я могу свободно войти на территорию поместья, так как официально была эмоциональной парой Ицнара. Я дала знак, что поняла и, поблагодарив, вошла внутрь.

Жара, царившая круглые сутки вне облагороженных территорий тут же сменилась приятной прохладой, что было весьма кстати, ведь внутри меня от волнения, казалось, жгло пожарче, чем местное уже садившееся Солнце. Неуверенно я пошла по белокаменной дорожке, ведущей к большому двухэтажному дому, сделанному из желтого металла с прозрачными огромными окнами. Высокая парадная дверь была открыта и я почти крадучись заглянула внутрь. По центру широкого круглого холла стоял высокий фонтан со светящимся желтым Солнцем наверху. Вместо воды на расстоянии нескольких метров сияющими струями разливался плотный воздух, у пола стелющиеся в туман. В доме пахло свежестью и травами, и я восторженно уставилась на шикарную обстановку. Справа и слева помещения поднимались широкие лестницы на второй этаж, обрамленные золотыми перилами. На крыше над холлом было массивное прозрачное окно, открывающее великолепие уже чернеющего неба.

Немного оглядевшись, я двинулась вперед, в надежде быстро найти Ицнара. Мне казалось, что я довольно бесцеремонно расхаживаю по дому без спроса, а в этой царящей в доме абсолютной тишине, окрикнуть хозяина я не решалась. Внутри все дрожало, и я тихонько прошла сквозь холл, оказавшись в узком коридоре, ведущем к задней двери дома. Справа и слева были комнаты, но внутри никого не оказалось. Наконец, я вышла в сад и, окутанная сногсшибательными ароматами с примесью морского воздуха, увидела, как из-за ряда плодовых деревьев навстречу мне выходит Ицнар. Его выражение лица было шокированным, а я от смущения готова была провалиться сквозь Катас.

— Я прошу прощения, — промямлила я, идя ему навстречу, — я пришла не предупредив. Ты избегал меня с момента моего прилета на Катас, но я бы хотела извиниться и объяснить, что там, на корабле тогда произошло.

Какое-то время Ицнар стоял молча и смотрел мне в глаза без единого движения. Казалось, он не дышит. Когда он, наконец, заговорил, я уже подумывала о том, что это было плохой идеей вот так вторгнуться к нему домой.

— Ты можешь приходить сюда, когда захочешь, это не только мой дом, но и твой. Я построил его перед поездкой на Землю специально для моей будущей жены, — сказал он и указал мне рукой на стоящие кресла, предлагая сесть.

Не чувствуя катаса под ногами, я не преминула воспользоваться его предложением и села, нервно теребя руки. Ицнар присел на соседнее кресло. На его лице не было и тени улыбки, он сосредоточено смотрел на меня, будто удерживая себя от чего-то.

— Я хочу рассказать тебе все, что произошло, — начала я, постепенно раскрыв перед ним всю свою историю с момента диктофонной записи и тайного звонка Игнату до побега под его руководством. Ицнар молчал, и мне казалось, что моя откровенность никак не изменила отношения пришельца ко мне. Он все еще выглядел каменным изваянием со стальным взглядом и жесткой линией губ.