нет никаких доказательств. Силы тоже нет. А у меня — есть. Кстати, как поживает мальчик? У него всё в порядке?

Капитан побагровел. Он пытался что-то сказать, но Роб-Рой уже отвернулся.

— В эту самую минуту, — император посмотрел на часы, — он перейдёт под мою опеку. Я тобой сильно разочарован… Впрочем, нет. Я знал, что так выйдет, с самого начала.

— Вы не посмеете! — прошипел Стерк, — я…

— Дурак. Ты ещё не понял, почему я тебе всё это только что сказал?

В приёмную вошли офицер и двое дружинников.

— Взять его. Во второе отделение, — приказал Роб-Рой.

Бывший капитан и бывший лидер «правящей партии», осознав, что потерял буквально всё, бросился на императора… И получил в спину парализующий заряд.

Сразу после ареста Стерка дали старт зачистке и его партии, которая готовилась загодя. В городах и прочих поселениях прошли облавы. За несколько дней были арестованы, обвинены в массовых арестах и произволе все руководители партии рангом ниже бывшего капитана, в частности, двое свидетелей «крещения кровью» нового императора.

Магон Марк угадал, обладатели лишней информации после волны репрессий исчезли. Некоторых «демократов», впрочем, освободили, призвав их в качестве свидетелей по делам о произволе. Не всех, только самых безобидных. Разгром «правящей партии» продолжился и после этого, что ещё более напугало и возмутило простых граждан, кое-где возникали беспорядки, легко подавленные специально для этого обученной дружиной.

В те страшные дни, когда страна находилась на грани гражданской войны, на политической сцене впервые с воцарения нового императора появился Рест Аурей, которому удалось успокоить народ и кое-как, поскольку он и сам не знал всех тонкостей развернувшейся политической борьбы, объяснить происходящее. Мол, при перемене власти туда сразу устремились проходимцы всех мастей, и то, что император своей рукой навёл порядок, «истребив кучку всякой дряни», его заслуга, а не злобный замысел.

В этих словах была доля правды, да и аресты почти прекратились после его обращения к нации. Рест, впервые за всю историю, стал пользоваться уважением у простых людей и более высоких слоёв общества. А с перехватом контроля над принцем дело обстояло так.

* * *

Алефэр Стелвервиль и его доверенные люди, все — офицеры Внешней Разведки, после созревшего плана сопротивления занимались необычным для себя делом, проводя «мероприятия» в родной стране. На руку им играло то, что некоторые… особенности восхождения на престол Роб-Роя Первого хранились в тайне от большинства сторонников и подчинённых и Стерком и самим императором. Немногочисленные люди, имевшие к этому касательство, использовались втёмную, в чём офицерам пришлось не один раз убедиться.

Они вышли на наследника в том же самом Береговом. В принципе, логично, только в очень крупном городе можно спрятать достаточно известного ребёнка, чтобы минимизировать подозрительность окружающих.

— Вижу парня, — доложил наблюдатель, — ориентир четыре, в тёмно-зелёной курточке и серых штанах. Идёт со стороны объекта, один сопровождающий.

Алефэр прильнул к окулярам системы. Развернул её в направлении обозначенного вчера при организации пункта ориентира, поискал в толпе переданные приметы, нашёл, вгляделся.

— Это он…

Трое оперативников дружно выдохнули. Знать жуткую тайну с чужих слов — одно, а убедиться своими глазами… Совсем другое.

— Пост два занят?

— Да.

— Полноценное наблюдение за объектом. Мне нужны все данные и контакты, кто, что и зачем. Работаем по коду три, максимальная осторожность! Ведём объект так, как никогда ещё не вели! Что делать, сами знаете.

— Да, монсоэро. Будет исполнено.

Объектом назвали закрытую частную школу, в которой содержался наследник. Как выявило дальнейшее наблюдение, у Рэма был свой режим, отличающийся от других учеников, и пятеро охранников, один из которых играл роль отца, поскольку держался отстранённо от остальных, одевался в штатское и «гулял с сыном» чаще других.

Мальчик никогда не капризничал и не скандалил. Видимо, его напугали убийством отца и опасностью для собственной жизни. Большую часть дня он проводил на территории школы, включавшую помимо учебных и жилых зданий закрытый парк и бассейн, а вечером выходил в город в сопровождении «отца» или одного из охранников. Более подробно режим установить не удалось, потому что на четвёртый день наблюдений в «посудную лавку» заявились «слоны».

— Войсковой транспорт на улице. Две машины. Направляются к объекту! — доложил дежурный.

Алефэр поднял бровь:

— Кто это может быть? Армия отпадает, о визите полиции предупредил бы Соувиль.

— Эмблему императорской дружины вижу.

Это был сюрприз… Но не сказать, что сильно неприятный. Наследник в школе отсутствовал — вместе с «папой» находился в торговом центре, о чём докладывали с третьего поста.

Из здания школы поочерёдно вывели всех оставшихся четверых, затолкали их в тентованный грузовик и, прождав полчаса и поняв, что больше никого не будет, увезли.

— Оставили засаду, — доложил наблюдатель второго поста, непосредственно перед школой, — вижу как минимум троих посторонних в штатском.

— Ничего не предпринимать, продолжаем наблюдение, — отдал приказ Алефэр.

«Папа», видимо, не имея постоянной связи со своими людьми, следовал обычной схеме: по прошествии некоторого времени оставил ребёнка у игровых автоматов, а сам направился проверять безопасность убежища. Проверил неудачно, оставшаяся засада его тут же схватила, но по горячим следам в торговый центр никто не пошёл. Или «папа» был стойким, или допрашивали его не очень активно, в общем, спустя пятнадцать минут Рэм вышел из зала игровых автоматов и направился не к школе, а в доселе неизвестном направлении.

Оперативники проследили за ним до нового объекта, конспиративной квартиры, заодно страхуя от дружинников. Слежка или признаки какой-то другой работы спецслужб отсутствовали.

* * *

Однажды вечером в детский приют, находившийся на южной окраине Берегового, постучали. Приют был маленький, устроенный по образцу многодетной семьи, в нём работали всего два человека, муж и жена, воспитатель и директор. Директор спала в соседней комнате, а в общей спальне, где мирно посапывали девять детей разного возраста, бодрствовал только воспитатель.

Он положил книгу в плотном переплёте на свой стул, и, стараясь как можно меньше шуметь, подошёл к двери и приоткрыл её, насколько позволяла цепочка. За дверью стоял человек в синем армейском плаще с капюшоном поверх обычной гражданской одежды. На его поясе в темноте угадывались поблёскивающие металлом ножны.

— Откройте, пожалуйста, — тихо сказал он.

— Что вам здесь понадобилось? — спросил воспитатель, — Вы хоть знаете, сколько времени?

— Вы наверняка слышали о сносе старого здания дома ребёнка в Восточном округе, — воспитатель кивнул, — мы пристраиваем сирот, где можем. Возьмётесь принять, хотя бы временно, одного ребёнка?

— Он что, с вами? Что же вы сразу не сказали? Заходите, заходите!

Незнакомец ввёл в комнату маленького мальчика в тёмно-зелёной курточке и серых штанишках.

— Мальчик, четырнадцать македонианских