в собственный адрес. Ангел боялся только за Иветт. За её поломанную душу.

Ей не позволят вернуться в Мир Гор и Туманов. По крайней мере, в ближайшие десятилетия. Это было ясно, как день. Как и то, что хранителю больше не разрешат приблизиться к любимой подопечной. Вопрос был лишь в том, какие шаги предпримет Высший: отправит огонёк души «лечиться» или решит уничтожить. Тайрус страшился второго варианта. Он знал негласное правило: Поднебесью не нужен брак.

Когда дежурный ангел распахнул перед проштрафившимся хранителем дверь кабинета, тот был готов кинуться Амэю в ноги. Но что-то в облике Высшего, изучающего отчет о происшествии, заставил Тайруса передумать. Он замер позади старца, спрятав руки за спиной. Хотел опустить голову, но не удержался, посмотрел на экран. К счастью, фотографий мёртвой Иветт там не было, только текст. Скупое перечисление фактов. Без эмоциональных подробностей.

— Ты — идиот, — процедил старец, не оборачиваясь, и аккуратно взял со стола чашку, испускающую легкий мятный аромат. Тайрус никогда не видел, чтобы Амэй ел, но поговаривали, чаем побаловаться обожал.

— Знаю, Высший, — не стал спорить ангел. — Я опоздал.

— Вдвойне идиот, — процедил Амэй раздраженно. — Я имею в виду не твою нерасторопность, а непроходимую тупость. Надо было бить тревогу, когда девчонка убила себя второй раз, а не ждать третьего. Почему молчал? Влюбился? Впрочем, тут пишут, что у неё посредственная внешность.

— Неправда! — возмутился ангел. — Не влюблялся я. А Иветт… она вовсе не уродина, как все говорят. Я не понимаю, зачем окружающие так к ней относятся. Словно сговорились…

Тайрус замолчал, смутившись. Отношение людей к подопечной для него было загадкой. Неважно, кем она являлась — Иветт, Лини или Рут — её считали некрасивой. Юноши не замечали или откровенно говорили гадости, девчонки либо посмеивались, либо брали под так называемое покровительство. Она и сама считала себя дурнушкой. Сколько слёз пролила, стоя перед зеркалами. Ругала небеса, презирала собственное лицо. Только глаза и любила. Тайрус изумлялся, потому что редко видел столь правильные и благородные черты. Она была прекрасна, но не желала этого понимать.

— А ты, я вижу, считаешь её красавицей, — криво усмехнулся Амэй. — Ну, поглядим, поглядим, — добавил он ядовито, перелистывая страницу на экране. — Оценим.

Высший не стал сразу смотреть на фото с места происшествия, решил понаблюдать за реакцией подчиненного. Тот вздрогнул, вновь заглянув в мертвые полупрозрачные глаза Иветт. Побледнел, не в силах произнести ни слова в оправдание. Нет, Тайрус был полностью уверен, что дело не любви. В этой девочке было что-то такое… такое…

Впрочем, объяснять не пришлось. В кабинете Высшего случилось нечто невероятное. Немыслимое!

— Небо и Миры!

Пронзительный возглас старца слился со звоном чашки, окончившей жизнь на полу. Не замечая, как по белоснежному одеянию текут коричневые струйки, Амэй взирал на экран и прижимал трясущуюся морщинистую ладонь ко рту, будто вот-вот стошнит. За секунды он постарел ещё на добрый десяток лет. Сгорбился. Осунулся.

— Высший, — испуганно позвал Тайрус, не зная, что предпринять. Он и представить не мог, что шеф способен выглядеть жалким.

Но Амэй не ответил. Только вытер лоб рукавом и прошептал одно единственное слово.

Одно единственное имя.

— Лора…

А потом Тайрус стал свидетелем отвратительной сцены — в хранилище душ, куда старец унесся с прытью, на которую не был способен с тех пор, как получил высокую должность. Архивариус Никас — тощий мужчина с редкими патлами мышиного цвета — валялся у Амэя в ногах и клялся, что не желал никому зла. А тот стоял над ним багровый и злой. Чудилось, поднимет руку и одним движением развеет проштрафившегося ангела по ветру.

— Я не хотел, — скулил Никас, как беспомощный пёс. — Не могла она одна тут оставаться. Разгоралась. А творящую я и пальцем не трогал. Не знаю, кто посмел…

— Ка-а-ак? — взревел старец, в ужасе пятясь. — Сары здесь нет⁈

— Нет, Высший, нет, — продолжил хныкать архивариус. — Я это обнаружил, когда хранящая в сосуде бесноваться начала. Вспыхивала без конца, только треск шёл.

— И ты ЭТО скрыл? — констатировал Амэй с ледяной яростью.

— Простите, — Никас уткнулся носом в ботинки старца. — Я испугался. Не знал, что делать…

— И не придумал ничего лучше, чем отправить Лору в чужую Вселенную.

— Я думал, там она успокоится…

Амэй громко выругался. Шагнул к архивариусу и схватил его за ворот туники.

— Кто успокоится⁈ Хранящая душа, созданная для защиты творящей⁈ Ты ещё больший кретин, чем я всегда считал!

— Высший, — осторожно вмешался Тайрус, подумав, что Амэй вытрясет из архивариуса душу. В прямом смысле.

— Не лезь! — взревел старец в ответ. Основательно встряхнул Никаса напоследок и швырнул податливое тело в стену. — А теперь ты расскажешь всё по порядку. И не смей мне врать и недоговаривать. А ты! — Высший повернулся к Тайрусу, и тот вздрогнул: перекошенное от ярости лицо шефа напомнило уродливую маску. — Жди меня в кабинете. И никогда! Никому! Ни слова!

* * *

Разговор с Амэем состоялся через пять часов, когда Высший остыл настолько, что смог говорить о нештатной ситуации без нецензурной брани.

— Что ты знаешь о парных душах? — без предисловий спросил он, открывая на экране базу данных Мира Ветров и Радуг, доступ к которой имели исключительно Высшие.

— Ну… — протянул Тайрус нервно, по привычке пряча руки за спиной. — Это огромная редкость. Я слышал, за всю историю их было всего три пары.

— Верно, — сосредоточенно кивнул старец. — И одну пару охранял я. До того, как принял предложение Аскольда и перешёл работать в Поднебесье.

Амэй нашёл, что искал. Фотографию двух девушек. Блондинки и брюнетки.

Тайрус ахнул.

— Они идентичны!

— Да. Отличаются цветом глаз и волос, как отражения друг друга. Знакомься. Сара свет ноль первая, душа парная творящая. Лора тень ноль вторая, душа парная хранящая. Впрочем, с ней ты уже знаком в облике Лини, Рут и Иветт. И ты был прав — она красива. Идиот Никас замаскировал внешность девочки, создал иллюзию, чтобы она осталась не узнанной для непосвященных. Но ты был хранителем Лоры, потому распознал истинный облик. И я увидел её настоящей. По той же причине.

— Значит Иветт… — Тайрус кашлянул. — В смысле, Лора… Она убивала себя, потому что жила в чужом Мире? Понимала, что ей там не место?

— Нет, — Амэй с тоской посмотрел на фотографию сестёр. — Любая душа способна жить в неродной Вселенной. Правда, жизнь эта получится безрадостной и серой. Дело в другом. Лора не могла существовать в Мире Гор и Туманов, потому что там не было Сары. Она заставляла твоих подопечных убивать себя. Но, как всегда, поступала благородно. Не трогала Иветт, Лини