Обеспечив идеальный баланс синтаксиса и содержания, Рузвельт показал себя лидером не той или иной фракции, не той или иной части Америки, но всей нации в целом. Он считал такой идеальный баланс абсолютно необходимым, хотя отчасти и рискованным. Пытаясь служить всем, можно не удовлетворить никого. Более того, баланс часто путают с сохранением статус-кво. Рузвельт умел обходить этот подводный камень. Он никогда не нападал на людей – ни на богатых, ни на бедных. Он критиковал «пороки», свойственные обеим группам конфликта.

Эффективные перемены не могут осуществляться за счет одной или другой стороны. Измениться должны общие чувства, мотивы и ценности. Единственный способ добиться этого, не наказывая какую-то часть нации, – стать лидером всего народа.

Очень легко, понятно и не совсем неправильно было бы приписать воинственную реакцию Рузвельта на гипотетическую попытку убийства сочетанию бессильной ярости и бравады. Но какова бы ни была мотивация этого высказывания, оно очень естественно для Рузвельта – человека и политика.

Он отказывался притворяться не тем, кем был в действительности. И неважно – пытался ли журналист в своей статье приклеить ему неприятный ярлык, или потенциальный убийца пытался выставить его жертвой, начинив свинцом. Рузвельт не терпел никаких попыток навязывания извне какой-то не свойственной ему роли.

Рузвельт прекрасно понимал, что его могут убить. Неопровержимым доказательством того служило произошедшее с Мак-Кинли – а до него с Джеймсом Гарфилдом и Авраамом Линкольном.

Рузвельт сам был ранен 14 октября 1912 года во время предвыборной кампании, где выступал кандидатом от третьей партии. Он не отвергал и не недооценивал возможность убийства. Однако, утверждая, что он мог бы «схватить» покушавшегося (скорее всего, он имел в виду «нанести ответный удар»), прежде чем тот скроется, Рузвельт отказывался принимать на себя роль жертвы.

Даже раненный, он остался бы агрессором, отстаивающим свое право на жизнь и не отказывающимся от собственной идентичности.

Теодор Рузвельт любил политику. Первую общенациональную политическую кампанию он проводил в качестве партнера Уильяма Мак-Кинли – и он провел ее гораздо эффективнее самого кандидата в президенты. С самого начала было ясно, что Теодор Рузвельт – очень одаренный и перспективный в этом отношении человек.

Однако его постоянно мучило ощущение, что все в его жизни зависит от сохранения политического веса. Кроме того, он очень четко сознавал, что политические мотивы не всегда совпадают с мотивами лидерства.

Выступая перед Законодательным собранием Нью-Йорка в марте 1883 года, он говорил: «Я предпочту уйти из политики, зная, что поступил правильно, чем остаться в ней, понимая, что поступил не так, как было должно». Сказав это, Рузвельт поставил лидерство выше политики.

Признак достойного политика – это готовность уступить лидерство тем, кто привел его к власти и сохраняет за ним эту власть.

Признак достойного лидера – готовность оставить политику, даже если это будет означать окончательный и бесповоротный разрыв с лидерством. И именно на такой шаг Рузвельт готов был пойти.

Ион Пердикарис был сыном греческого иммигранта Грегори Пердикариса. Переехав в США, Грегори женился на девушке из богатой семьи из Южной Каролины, стал американским консулом в Греции, а затем поселился в Трентоне, Нью-Джерси, и основал там процветающую газовую компанию. Сын Грегори, Ион, вел жизнь плейбоя до 1862 года, когда правительство конфедератов попыталось конфисковать собственность семьи в Южной Каролине. Ион хотел помешать этому. Он вернулся в Грецию, отказался от американского гражданства и прибегнул к защите международного права – конфисковать собственность у гражданина Греции было нельзя.

В США Ион не вернулся. Он поселился в Танжере, построил для себя экстравагантный особняк «Соловьиный дом» и вел весьма скандальный образ жизни с Эллен Варли, бывшей женой всемирно известного инженера С. Ф. Варли. Варли развелись в 1873 году, и Эллен вместе с четырьмя детьми окончательно переехала к Иону Пердикарису в «Соловьиный дом».

18 мая 1904 года революционеры под предводительством Мулая Ахмеда эр Райсули (или Райсуни), которого многие считали законным претендентом на марокканский трон, похитили Иона Пердикариса и одного из сыновей Эллен, Кромвеля, из «Соловьиного дома». За освобождение Пердикариса Райсули потребовал от султана Марокко Абдель-Азиза выкуп в 70 тысяч долларов и контроль над двумя богатейшими провинциями Марокко.

Президент Рузвельт не собирался оставлять на произвол судьбы человека, которого он (как оказалось, ошибочно) считал американским гражданином, в руках иностранного «бандита» и марокканского султана. Он приказал адмиралу Френчу Энзору Чедвику отправить к берегам Марокко семь полностью снаряженных военных кораблей. Через госсекретаря Джона Хея он отправил американскому консулу Сэмюэлю Р. Гуммере ультиматум для передачи султану и американские условия. «Нам нужно, чтобы Пердикарис был жив или чтобы Райсули умер, – сурово начинался ультиматум. – Кроме того, мы хотели бы иметь минимальные осложнения в отношениях с Марокко или другими странами. Без особых указаний со стороны госдепартамента не готовьте высадку морских пехотинцев или захват таможни».