Многие видят в приведенной в начале этого урока цитате профедералистские настроения Теодора Рузвельта, направленные против крупного бизнеса. Даже самый объективный читатель должен понять, что симпатии президента на стороне народа, а не корпораций. Но это далеко не все, что Теодор Рузвельт сказал в тот день своим слушателям. Далее последовало вот что:

Таким образом, Рузвельт с самого начала обращался ко всем гражданам. Он говорил о том, что даже во времена процветания богатства распределяются неравномерно. Кто-то живет хорошо, а кто-то – купается в роскоши. Если это несправедливость (а президент этого не утверждал), то она существует столько же, сколько человеческая цивилизация. Даже во времена Иисуса древняя башня Силоамская в Иерусалиме, рухнув, погубила и богатых, и бедных, и добрых, и злых. В Евангелии от Луки говорится, что погибло восемнадцать человек. Процветание идет на пользу всем, но не пропорционально заслугам каждого.

Поэтому президент начал с определения границ собственной власти и власти правительства во имя обеспечения абсолютной справедливости. Обращаясь ко всем, он начал с того, что сам является лидером всего народа. Если его власть ограниченна, то ограниченна власть каждого. Именно так развивается цивилизованная социальная жизнь – и так она будет развиваться всегда.

Президент говорил о цивилизованных обществах так: «Там, где собираются значительные массы людей, им больше приходится работать совместно, чем когда они живут на значительном отдалении друг от друга».

Современные условия диктуют «необходимость создания корпораций в деловом мире». То есть Рузвельт дал понять, что он – президент корпоративной Америки. Затем он объяснил и то, что «создание организаций и союзов наемных работников» – такая же необходимость. Этими словами он дал понять, что является президентом трудовой Америки. Подобная сбалансированность была очень типична для речей Рузвельта.

Сталкиваясь с несовместимостью позиций сторон конфликта, в данном случае трестов и рабочих, Теодор Рузвельт всегда искал возможности компромисса. Стороны могут спорить, интересы корпораций и рабочих различны. Но для блага общества необходимы и те и другие.

Рузвельт обозначил конфликт еще более резко, но при этом показал, что средний курс вполне приемлем и более соблазнителен: «Каждый человек, имеющий власть, самим фактом обладания этой властью может причинить вред своим соседям». Такова одна сторона. Но предложение на этом не заканчивается. В нем есть «но», которое служит риторическим балансом: «…но мы не можем позволить себе тормозить развитие таких людей только из-за того, что они, возможно, могут использовать свою власть в нежелательных целях». Президент предостерегал: «Величайший вред, приносимый огромным богатством, приносят не его обладатели, а люди, стесненные в средствах, которые позволяют чувствам зависти и ненависти проникнуть в самую их душу».

Так осторожно Рузвельт подошел к своей «радикальной» позиции относительно трестов. Он назвал себя президентом всего народа, а затем выявил два источника социального ущерба. Первый – неконтролируемая власть огромного богатства. Второй – классовая война, «чувства зависти и ненависти» в сердцах «людей, стесненных в средствах». И он предложил свое решение – федеральное регулирование корпораций («порожденных государством») со стороны правительства.

Это решение применимо к обоим источникам социального ущерба. Регулирование работы трестов не наказывает богатых, но не вознаграждает и «стесненных в средствах». Такой подход сохраняет и защищает Соединенные Штаты Америки, то есть всех – вне зависимости от дохода и положения.

Общее процветание Соединенных Штатов во времена президентства Теодора Рузвельта породило глубокое и все более углубляющееся расслоение общества. Никто не сознавал это лучше самого президента. Один из его друзей, Джейкоб Риис, с которым Рузвельт познакомился еще на заре карьеры, когда возглавлял полицию Нью-Йорка, написал очень откровенную книгу о жизни нью-йоркских трущоб. Само ее название – «Как живет другая половина» – выражает сущность национального расслоения.

В учебниках истории совершенно справедливо пишут, что Рузвельт был глубоко тронут этой и подобными книгами, в которых рассказывалось об экономической несправедливости, царящей в Америке. Они подтолкнули его к разработке просвещенной системы социального обеспечения, законов о защите прав потребителей и закона о контроле качества продуктов и лекарств, регулированию деятельности банков и трестов, а также к проведению целого ряда реформ. Может сложиться впечатление, что президент Рузвельт был неустанным защитником «другой половины».

Действительно так. Но это лишь половина истины – и половина лидерских качеств президента. Теодор Рузвельт никогда не удовлетворился бы представлением интересов лишь части населения.

Речь, с которой он выступил перед Торговой палатой Нью-Йорка в 1902 году, это квинтэссенция его взглядов. Каждое предложение сбалансировано и продумано, равно как и ее общее содержание. Рузвельт не приемлет «высокомерия, подозрительности, жестокой зависти к преуспевающим». Но в то же время он точно так же сурово клеймит и «жестокое безразличие к тем, кому не удалось добиться преуспевания». В обоих случаях он использует одно прилагательное – жестокое, и оба раза использует слово «преуспевание» – в утвердительном и отрицательном значении. «Упорное нежелание учитывать права других» идеально противопоставлено «глупому нежеланию понимать ограничения полезных действий». Вера в то, что правительство может все исправить, «глупо». А демагогия – это зло, кто бы ею ни пользовался. Рузвельт отлично чувствовал «общую тягу к эгоистической алчности в форме ли грабежа богатых или подавления бедных». Чувствуете контрапункты – грабеж и подавление, богатые и бедные?