– Идеально.

– Тогда до вечера.

Гостиница эта попалась нам по пути совершенно случайно. Мы с мужем ехали на машине в Штутгарт живописной лесной дорогой. Хотели переночевать в городе и на следующий день улететь в Будапешт. О ночлеге заранее не побеспокоились, в надежде, что проблем с этим не будет. Небольшой придорожный отель пришелся очень кстати. Решили не испытывать судьбу и не искать гостиницу в Штутгарте, а снять номер прямо здесь. Тем более что всего-то на одну ночь. И вот были вознаграждены таким чудом.

Быстро распаковав вещи, мы пошли пройтись и заодно нагулять аппетит. Порции в Германии огромные, съесть их полностью практически невозможно. Но и оставлять в тарелке жалко, уж больно вкусно. Я, правда, приспособилась: беру одну порцию на двоих. У немцев это сомнений и вопросов не вызывает. Они понимают – это не от жадности. Хуже будет, если я закажу, а до конца не съем. Вот это действительно не приветствуется. Немецкая бережливость, ничего не скажешь.

К семи идем в ресторан, он еще не заполнен. Как правило, к ужину немцы собираются часам к восьми. Но оживленность в ресторане уже чувствуется.

Нам достается столик в уютном маленьком зале, увешанном старинными портретами. Ну как тут блюда в меню выбирать?! Мы с мужем не можем оторвать глаз от лиц на стенах. Такое впечатление, что на какое-то мгновение мы оказались в начале прошлого столетия. Со стен на нас задумчиво и грустно смотрели городские и деревенские жители. Морщинистые лица, добрые глаза, шляпы с перышками. А вот на картине семейная пара, очень преклонного возраста, сидят, взявшись за руки, и с грустью смотрят на художника. Теперь уже на нас, словно говоря: «Жизнь прожита, она была длинная и разная и вот уже подходит к концу. Почему? Почему так быстро? Кто из нас уйдет первым? Как остаться в одиночестве?» Никуда не торопясь, мы рассматривали эти удивительно живые картины и даже не заметили, что подле нас уже давно стоит официант.

– Может, все-таки сделаете заказ? А потом рассматривайте наших постоянных жильцов себе на здоровье, – с улыбкой произнес он.

– Действительно, оторваться невозможно. Музей просто. А эффект присутствия точно существует. Они у вас тут, часом, но ночам не бродят? Уж больно живо смотрятся, – муж, хитро подмигнув официанту, попытался нагнать на меня страху.

Тот тут же включился в игру.

– Да-да, это так, работаю тут давно, а сам привыкнуть не могу. Вхожу в этот зал, и он никогда не бывает пустым, здесь словно всегда полно народу, – он кивает на стены, – даже не по себе как-то. А насчет ужина давайте я вам посоветую, не против?

– Будем благодарны.

– У нас прекрасный тыквенный суп, потом возьмите ягненка с нежным картофельным пюре, разочарованы не будете. Про десерт поговорим позднее. Идет?

– Хорошо.

– Воду, вино?

– Да-да, воду и вино красное сухое, давайте тоже на ваш вкус. – Муж захлопнул меню – сегодня оно нам не пригодилось. Всегда лучше положиться на вкус знающего человека.

Официант уходит, мы остаемся в окружении незнакомых нам пожилых людей на картинах.

– Лена, а официант ведь прав: они действительно живые, эти люди на полотнах.

– Ну ладно, не пугай меня. Это все освещение такое приглушенное, мебель старая дубовая. Надо же, как сохранен стиль. Но все-таки хорошо, что нас в этот зал посадили. Пусть уж лучше эти старички на нас смотрят. Все лучше, чем убитые животные.

Ужин был отменный: все свежайшее, мясо мягкое, суп ароматный. Вино дополнило баранину как нельзя лучше.

Во время перемены блюд прочитали рекламный листочек об этом отеле-ресторане. Буклет был красочно оформлен фотографиями, сделанными в разные времена года. Ресторан на фоне сменяющихся сезонов. И главное, все правда. Обычно как бывает – на картинке все и всегда лучше. Потом в какое-нибудь место после такой рекламы приезжаешь: вроде и то, и совсем даже не то. А здесь – все то.

И на каждом листе рекламы заголовок – «В нашем отеле-ресторане вас от души приветствует Изольда Грюнефельд».

– Ничего себе тетя! Сколько добра! Посмотреть бы на нее. Причем, вот ведь интересно, всегда пишется: «Вас приветствует семья такая-то». И фотография семьи прилагается. Включая собак и младенцев. А здесь, значит, она единственная владелица. И фотографии нет. Старушка, может.

– Да-да, вот как с той картины, – после выпитого вина настроение у нас приподнятое, привидений с картин уже не боимся.

И на десерт мы все же отважились и, тяжело передвигаясь после всего съеденного, подались в сторону нашей гостиницы.

– Думаю, нужно немного пройтись, иначе просто не уснуть, – муж взял меня под руку и увлек в сторону парка.

– Да, десерт, наверное, все-таки был лишним, – согласилась я.

Мы гуляли по освещенным парковым дорожкам. По дороге никого не встретили, хотя ветки и предательски трещали по сторонам, и я испуганно вздрагивала, внимательно вглядываясь в темноту. Пытаясь отвлечься, я все думала про ресторан-музей и богатую Изольду. Интересно все-таки, какая она.

Я знала в своей жизни одну женщину с именем Изольда. Естественно, если не считать бессмертного произведения «Тристан и Изольда». Изольда из жизни была совсем не похожа на свою тезку из книжки. Довольно крупная, высокая, с необыкновенно красивым лицом и очень организованная.

Изольда (по отчеству – Павловна) готовила меня к поступлению в институт, занималась со мной географией. У нее определенно был педагогический талант. Она так заинтересовала меня добычей каменного угля и медной руды, так хорошо вбила мне в голову, почему заводы по этой самой добыче находятся именно в том, а не в другом месте, что в итоге эту, самую, как мне казалось, нудную тему из географии я сдала при поступлении в институт на пятерку.

Московская Изольда жила вместе с мужем и взрослой дочерью в комнате коммунальной квартиры. Здесь, в этой комнате, и проходили наши занятия географией. В первый же день я попыталась удивиться: как же тут могут жить три взрослых человека? Изольда снисходительно улыбнулась в ответ:

– Прекрасно!

И провела для меня экскурсию по периметру своего жилища. Двадцатиметровая комната была вытянута в длину и в народе называлась «трамваем». По одной стене друг за другом стояли холодильник, подпиравший входную дверь, и круглый обеденный стол, накрытый кружевной белой скатертью. В центре стола возвышалась затейливая китайская вазочка с веточкой вербы.

– Это у нас кухня-столовая, – с достоинством объясняла Изольда.

Далее шла небольшая китайская ширма, состоявшая из двух половинок. На одной яркими сочными красками был запечатлен дракон с удивительно доброй мордой, на другой –