Прежде чем она вновь закроет сына, я наклоняюсь и целую Эр Джея в лоб, вдыхая его приятный детский запах. Надеюсь, он будет также пахнуть, когда я вернусь через несколько месяцев.

Мы начинаем наш путь по подъездной дорожке, а затем поворачиваем налево, как только выходим на дорогу. Сначала Микаэла молчит, смотрит куда угодно, только не на меня, и я не говорю ни слова, не желая отталкивать её от себя ещё больше.

Затем, примерно через полмили, она указывает на дом, выставленный на продажу.

— Раньше это был дом моей подруги Дженни. Она переехала в выпускном классе. Я удивлена, что дом ещё не продан. В нём стоял самый красивый камин, который я когда-либо видела от пола до потолка.

— Рынок перенасыщен. Какое-то время он процветал, и все покупали недвижимость, но потом люди пожадничали и начали повышать цены. Сейчас на продажу выставлено слишком много домов по завышенным ценам и не хватает покупателей.

— Логично, — отвечает Микаэла. — Ты поэтому до сих пор не купил себе дом?

— Да, — говорю я, решая ограничиться этим ответом. Я не собираюсь упоминать, что редко бываю дома, так что покупка была бы пустой тратой времени. Но как только я вернусь с этого задания, всё изменится. В течение многих лет я никогда не чувствовал себя на своём месте, добровольно участвовал в командировках, пытаясь таким образом найти что-то, что помогло бы мне почувствовать себя целостным, на своём месте, спокойным. Но поиски не увенчались успехом — до Микаэлы, а теперь и Эр Джея.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я, желая сменить тему.

— Я в порядке. Всё еще болит. Обезболивающие помогают. Доктор сказал, что ходить полезно. Мне просто нельзя поднимать ничего тяжелого, поэтому я попросила маму вынести коляску.

— Шесть недель, верно? — спрашиваю я, мысленно прикидывая, сколько это займет времени. Я скоро уеду, а ей ещё около четырёх недель может понадобится помощь. Помощь, которую я не смогу ей оказать. Хорошо, что она живёт со своими родителями. У неё есть её бабушки и дедушки, братья и сёстры, и моя семья, кто-то всегда будет рядом, чтобы помочь ей.

— Да, — отвечает Микаэла.

Когда мы проходили мимо дома ее бабушки и дедушки, Лиз буквально неслась по тротуару, а Купер следовал за ней.

— Я знала, что это ты! — она обнимает сначала Микаэлу, а затем меня. — Мы только вернулись. Собирались пойти посмотреть на малыша.

Купер и Лиз — лучшие друзья моих родителей, так что я практически вырос здесь. Сейчас они по полгода живут во Флориде, так как вышли на пенсию, но, должно быть, вернулись раньше, когда узнали, что Микаэла родила ребенка.

— Поздравляю, — говорит Купер, пожимая мне руку, а затем обнял свою внучку.

— Благодарю вас.

— Пойдем в дом, — настаивает Лиз. — Здесь слишком холодно для ребёнка.

Микаэла подкатывает коляску к входной двери, а затем Лиз забирает малыша, заходит с ним в дом, не прекращая целовать нашего сына и комментируя, какой он очаровательный.

Мы проводим с ними немного времени, пока Эр Джей не начинает капризничать, а потом Микаэла говорит им, что его необходимо покормить и что нам следует вернуться домой, чтобы потом уложить сына на сон. Попрощавшись, мы возвращаемся к Микаэле. К моему удивлению, она приглашает меня зайти. Остаток дня мы проводим вместе, смотря телевизор и по очереди обнимая Эр Джея. Когда же приближается время ужина, Белла приглашает меня остаться, что я и делаю, но только после того, как спрашиваю Микаэлу, не против ли она моего общества. После этого помогаю помыть посуду и прежде, чем Микаэла успевает выставить меня за дверь, ухожу сам.

— Напиши или позвони, если тебе что-нибудь понадобится, — говорю я Микаэле, возвращая ей Эр Джея.

Я вижу, что она борется сама с собой, не уверенная, должна ли просить меня остаться, но я не собираюсь ставить её в такое неловкое положение. Какой бы ни была причина по которой она оттолкнула меня, Микаэла всё ещё не готова обсуждать её. Кроме того, прогулка с ней заставила меня задуматься… И теперь у меня появляются кое-какие дела, о которых мне необходимо позаботиться до моего отъезда.

— Спокойной ночи, — шепчу я, мои губы едва не касаются её уха.

Она начинает дрожать, что говорит мне всё, о чем необходимо знать. Она по-прежнему хочет меня… Ей просто нужно время.

Глава 22

Микаэла

Я просыпаюсь, но не открываю глаза, уже страшась этого дня ещё до того, как он начнётся. Двадцать пятое декабря. Рождество. Также известен как день, когда я потеряла мужа. Кроме того, это первое Рождество моего сына, поэтому я делаю глубокий вдох и открываю глаза, полная решимости сделать этот день счастливым. Но прежде, чем я смогу это сделать, мне нужно сначала кое-что предпринять…

На улице всё ещё темно. Всего пять утра. Когда мы были маленькими, то просыпались до восхода солнца, взволнованные открытием подарков, но теперь, когда все стали старше, просто просыпали это время. Покормив Эр Джея, мы отправляемся в путь. Поездка до кладбища короткая. Йена похоронили на местном кладбище, поскольку здесь живёт вся его семья. Когда я приезжаю, то беру сына на руки и выхожу из машины. Коляска слишком велика для багажника моей машины, а тяжелое автокресло мне пока носить не положено. Эр Джей наполовину спит, поэтому я кладу его на одеяло рядом с собой перед могилой Йена.

— Два года, — я смотрю на надгробие, пока слёзы не затуманивают мне зрение. — Я так по тебе скучаю.

Я прижимаю руку к сердцу и сосредотачиваюсь на том, чтобы успокоить дыхание. Мне ещё предстоит возвратиться домой, поэтому я не могу слишком волноваться.

— Когда я была здесь в последний раз, то даже не знала, что беременна. Теперь я мама, — я поднимаю Эр Джея и целую его в лоб. Он прижимается к моей груди, и я рада этому, нуждаясь в спокойствии и тепле, которым он заполняет моё сердце. — Его зовут Райан Алехандро Круз-младший. Его назвали в честь Райана и моего отца.

Я так стараюсь сдержать рыдания, но не могу их остановить. Я словно разрываюсь. Я скучаю по своему мужу больше всего на свете, но также знаю, что, если бы он остался в живых, то скорее-всего у меня не было бы Эр Джея. Думать об этом так трудно. Я размышляю об этом и решаю, что должна смотреть на это так, как будто из темноты, образовавшейся из-за потери Йена —