объятия, и я опускаю голову ему на грудь. Мы больше не обсуждали его предложение или то, что ждёт нас в будущем, и за это я ему благодарна. Прямо сейчас единственное, на чём я могу сосредоточиться, — это просто быть мамой. Он не произносит ни слова, запуская пальцы в мои волосы. И внезапно всё волнения последних нескольких дней овладевают мной, усталость наваливается с новой силой, и под успокаивающий звук сердцебиения Райана я закрываю глаза и позволяю сну овладеть собой.

* * *

— Микаэла, — произносит мелодичный, но грубоватый голос. — Микаэла, ты должна проснуться, детка.

Детка? Почему кто-то называет меня деткой? И почему пытаются меня разбудить?

— Ну же, детка, тебе нужно проснуться ненадолго, чтобы покормить Эр Джея, а потом ты сможешь снова поспать.

От этих слов я подскакиваю на месте. Я — мама, и я должна кормить своего ребёнка.

— А вот и она, — говорит Райан, мягко улыбаясь. Он одет в чёрные баскетбольные шорты и серую футболку с надписью «АРМИЯ» спереди, его мускулистые бицепсы и предплечья выставлены напоказ, он держит нашего сына на руках, как будто самое драгоценное сокровище, с которым нужно обращаться с предельной осторожностью. Сын смотрит на своего папочку, сильно посасывая соску, как будто надеется, что если будет сосать достаточно усердно, волшебным образом из неё появится молоко. Хотя и очевидно, что сын голоден, но он всё равно выглядит довольным, и я его не виню. Райан умеет заставить почувствовать себя защищённым и спокойным, даже не прилагая особых усилий.

Прежде чем забрать у него Эр Джея, я протягиваю руку и беру свой телефон, делая снимок их двоих. Райан смотрит сверху-вниз на Эр Джея, любовь буквально сочится из его великолепных голубых глаз. Моё сердце наполняется радостью при этом зрелище, но быстро разрушается, когда я вспоминаю, что он совсем скоро уезжает, возвращается в Афганистан и вновь будет рисковать своей жизнью. Есть шанс, что он не вернётся, а если и вернётся, то в мешке для трупов.

Точно так же, как Йен…

Мои мысли возвращаются к тому моменту, когда я увидела мужа в последний раз — он был холодным и безжизненным в гробу. Он даже не был в другой стране, рискуя своей жизнью. Просто тренировался, обычный прыжок с парашютом пошёл не так — совершенно не так.

«К сожалению, такое случается», — сказали они, так как будто сообщали мне о погоде, а не о смерти моего мужа.

— Микаэла, — произносит Райан, вырывая меня из моих мыслей. — Детка, ты плачешь, — он протягивает руку и вытирает слезу, о которой я и не подозревала.

Я смотрю на него и вижу только погибшего Йена. Возможно, Райан сейчас жив и здоров, но шансы на то, что он останется таким невелики, учитывая куда он уезжает и я должна защитить себя, чтобы если он умрёт, я могла быть сильной ради нашего сына. Теперь в опасности не только моё сердце, но и сердце Эр Джея.

— Ты в порядке? — спрашивает Райан.

— Нет, — выдыхаю я, забирая у него Эр Джея и прижимая его к своей груди. — Я думаю, будет лучше, если ты отправишься домой.

Глава 21

Райан

Это произошло так быстро. С быстротой щелчка выключателя мы словно перенеслись из Вегаса на Аляску. Она враз изменилась с тёплой и активной на ледяную и твёрдую. На секунду я впадаю в ступор от её слов, оказываясь чертовски сбитым с толку. Всё же шло хорошо. Мы отлично ладили — более, чем отлично. Вместе заботились об Эр Джее. Она даже обнималась со мной в постели. А потом «щелчок» и всё изменилось.

— У тебя нет причин спать здесь. Мы не вместе, и мне нужно личное пространство. Ты можешь приезжать в гости, — произносит Микаэла, и меня поражает её реакция — она в бешенстве.

Я знал, что это произойдёт. На самом деле, даже ждал этого. Я провёл с Микаэлой почти две недели, наблюдая, как она боролась за то, чтобы сделать простой шаг вперёд. Видел её сломленной и потерянной, и мне довелось наблюдать, как она двигалась вперёд шаг за шагом, пока снова не смогла уверенно стоять на ногах. Предполагать, что она резко станет идеальной для меня, было бы нелепо. У неё были планы, в которые я не входил. Именно поэтому я ушёл в тот день. Да, я позвонил и попросил её приехать ко мне в Техас пару месяцев спустя. Эгоистичный поступок с моей стороны. Я безумно скучал по ней, скучал по тому, что чувствовал рядом с ней. Но когда она сказала «нет», я не стал настаивать, потому что знал, что в этом нет ничего личного. Она защищала своё сердце.

Именно этим же она сейчас и занималась. Не знаю, что именно промелькнуло у неё в голове, но, судя по слезам в её глазах, это были либо мысли о Йене, либо о моём скором отъезде. Что бы ни было, это было достаточно для того, чтобы воздвигнуть стену, которую она возвела, чтобы защитить себя.

Я должен злиться, что она отталкивает меня, но тот факт, что Микаэла не упомянула о нашем сыне, заставляет моё сердце забиться сильнее. Она смирилась с тем, что я его отец и никуда не денусь, и она не пытается держать его от меня как можно дальше — только от себя, потому что, хотя она и не может защитить Эр Джея от всего на свете, она всё ещё может защитить себя.

Я наклоняюсь и целую Эр Джея в лоб. Я не хочу уходить, но не собираюсь спорить с Микаэлой. Она родила всего несколько дней назад. Её переполняют эмоции, она измотана.

— Я люблю тебя, малыш, — шепчу я своему сыну, прежде чем поцеловать Микаэлу в висок. — Если тебе что-нибудь понадобится, я всего в одном телефонном звонке. Напиши мне позже и дай знать, когда я смогу провести время с Эр Джеем.

Она тяжело сглатывает и кивает, отказываясь смотреть на меня. Я бросаю последний взгляд на неё и Эр Джея, затем неохотно ухожу. Когда я спускаюсь вниз, то вижу, как Белла на кухне готовит себе протеиновый коктейль. Она больше не дерётся, но занимается спортом и тренирует других бойцов.

— Как поживает наша девочка? — спрашивает она, делая глоток своего напитка.

— Она решила взять паузу, — честно отвечаю я. — Попросила меня оставить её в покое.

Белла хмурится.

— Ты же не собираешься на самом деле это сделать, правда?

Когда я начинаю смеяться, она добавляет:

— Ты