ко мне? У меня в голове возникла масса вопросов. Помимо смущения, я ощутил еще и прилив радости. Я понимал, что это неправильно по отношению к погибшему Гу Яну, но что поделать, если она мне нравится? Мои мысли, тело, поступки и эмоции находились абсолютно вне моего контроля. Они были сами по себе.

– Что случилось?

Я подумал, что мой голос слишком тих, и со стороны может показаться, что я не в настроении, но я просто слишком сильно нервничал. Стоя за дверью, Чжу Лисинь молчала. Возможно, она тоже колебалась и не знала, что и сказать. Я сообразил, что разговаривать через дверь довольно невежливо, особенно учитывая то, что я хотел ее охранять. Подумав об этом, я немедленно распахнул дверь.

Хрупкая Чжу Лисинь стояла на пороге, поникнув и глядя на меня.

– Что-то случилось? – тихо спросил я еще раз. Я попытался взять другой тон, чтобы казаться в более приподнятом настроении.

Чжу Лисинь еще некоторое время продолжала стоять с опущенной головой, прежде чем смогла сказать хоть слово:

– Вы не могли бы составить мне компанию на прогулке? Мне немного страшно идти одной.

Очень трудно описать эмоции, которые я испытывал в тот момент: я был рад и шокирован одновременно.

– Снаружи ливень; гулять, пожалуй, не совсем хорошая идея. Вы уверены?

– Ох, мне просто надо пройтись… Но если господину Ханю неудобно, то ничего страшного, я пойду одна.

– Нет-нет, мне удобно.

– Правда? – Чжу Лисинь посмотрела на меня своими большими глазами, и мое сердце растаяло.

– Конечно. Пойдемте в кладовку за зонтиками.

– Хорошо.

Взяв в кладовке по зонтику, мы решили уведомить дядю Чая. Он посоветовал нам быть осторожными и не уходить слишком далеко, чтобы не заблудиться. В конце концов, тут кругом лес, ландшафт очень однообразен и потеряться достаточно просто. Я кивнул в знак согласия и толкнул двери Обсидианового особняка.

Это был первый раз, когда я покидал особняк, с тех пор как приехал сюда пятнадцатого числа.

За дверью шел проливной дождь, с громким плеском размывая землю под ногами. Во многих местах скопилось уже очень много воды. Мы с Чжу Лисинь, раскрыв зонтики, прошли через сад и оказались перед рощицей. Я, конечно, слышал о прогулках под дождем, но мне всегда казалось, что дождик при этом должен быть мелким, а не как из ведра. Хоть мы с Чжу Лисинь шли бок о бок, ни о какой романтике и речи не шло. На то было две причины. Во-первых, только что умер Гу Ян, и даже несмотря на то, что у меня не было неприличных мыслей по отношению к Чжу Лисинь, а только искренняя радость и восхищение, я все равно испытывал угрызения совести. Во-вторых, ливень был просто жутким: в ушах стоял нескончаемый шум воды, и все звуки вокруг сливались в бесконечную какофонию. Но все равно в глубине души я был счастлив возможности прогуляться вместе с Чжу Лисинь.

Даже под зонтиком мои штаны промокли насквозь. Вода пропитала ткань, и та неприятно липла к телу. Чжу Лисинь же надела шорты и шлепанцы, поэтому с ней все было в порядке.

– Господин Хань, мне так неудобно перед вами, – неожиданно сказала Чжу Лисинь. Она шла с опущенной головой, не глядя на меня.

– Пустяки, мне тоже стоит прогуляться. Все эти дни я буквально сходил с ума в Обсидиановом особняке. Да, и вам необязательно называть меня «господин Хань». Зовите меня просто Хань Цзинем. Если вы не возражаете, я тоже мог бы звать вас по имени.

– Да, хорошо, господин Хань.

– Ну вот…

– Касательно того, что произошло с Гу Яном: я приношу извинения вместо него. Ваша прежняя тихая жизнь была разрушена, а сейчас вам грозит смертельная опасность. Прошу меня простить.

Ни с того ни с сего Чжу Лисинь резко остановилась и, повернувшись ко мне, отвесила глубокий поклон, почти коснувшись острием зонтика моего лица.

– Нет-нет… Мы ведь сами… – Совершенно растерявшись, я суетливо поклонился в ответ.

Ее позабавила моя глупая выходка, и она прыснула от смеха, но тут же прикрыла рот рукой, а потом вернула прежнее выражение лица.

Глинистая грязь, разнесенная дождем, запачкала белые лодыжки Чжу Лисинь, но ей было все равно. Мы продолжали идти, а она все извинялась и извинялась передо мной.

– Мне вдруг захотелось задать вам вопрос, но я не знаю, насколько он уместен… – Я поднял голову и пристально посмотрел на лес вдалеке.

– Конечно, задавайте.

– Как вы познакомились с Гу Яном? Вас познакомил друг?

Я заметил, как у Чжу Лисинь дернулся уголок рта, и тут же пожалел о своем вопросе, поспешив извиниться:

– Простите, если не хотите отвечать…

– Друг. Нас познакомил друг, – ответила она прямо и откровенно.

– Понятно…

– Когда я впервые увидела Гу Яна, то испытала к нему неприязнь. – Чжу Лисинь смотрела на дорогу перед собой. – Возможно, вы не поверите, но я терпеть не могу богачей, особенно высокомерных отпрысков богатых родителей. Моя лучшая подруга думала, что я близка с Гу Яном из-за денег его семьи. Но это совершенно не так. Мне просто нравилось, какой он человек. Даже если б он превратился в нищего, я все равно осталась бы с ним. Я не хочу никому ничего разъяснять, мне абсолютно все равно, как меня воспринимают другие люди. Люди должны жить для себя, а не для других. Хань Цзинь, ты так не думаешь?

Услышав, как она назвала меня по имени и на «ты», я невольно встрепенулся и ответил:

– Да, я тоже так думаю. Неважно, что другие люди думают о тебе. И я тебе верю.

Чжу Лисинь улыбнулась:

– Мы знакомы совсем недолго, ты совсем не знаешь, какая я на самом деле; как же ты можешь мне верить? Кажется, ты сказал так только для того, чтобы сделать мне приятно. Но все равно спасибо!

– Нет, это чистая правда! Ты права, мы познакомились недавно, но я хочу верить тебе.

Возможно, столь ярая преданность напугала Чжу Лисинь; она окинула меня недоумевающим взглядом и поспешила сменить тему:

– Я влюбилась в Гу Яна после двух месяцев свиданий. Сначала он всегда приглашал меня в кино, в бары, но я отказывалась. Однажды он приехал к моему дому и стал ждать под окнами. Меня тогда это очень разозлило, и я наговорила ему всяких гадостей. Но Гу Ян совершенно не обиделся. Он сказал, что хотел бы пригласить меня на ужин, поболтать о том о сем, и если по-прежнему будет меня раздражать, то больше никогда не побеспокоит. Я дала согласие на ужин, но только при условии, что сама за себя заплачу. Он согласился.

Пока