назначив себя посаженым отцом, обозначил новый статус девушки. Получалось, что теперь тот, кто возьмет ее в жены, некоторым образом войдет в ханский род.

Поднявший край одеяла отца или старшего в роду получает особенное право. Осознанно или нет, но Угэ только что на одну ступень приблизил его к небесному трону. Включил его в число возможных наследников. Шанс призрачный, и Тэмир не хотел об этом даже думать.

Это все равно что идти над пропастью по веревке из песка.  

А в шатре до сих пор висело тяжелое молчание. На него теперь смотрели по-новому. И гораздо привычнее было видеть насмешку, ненависть и презрение во взглядах, чем тот волчий интерес, что Тэмир видел сейчас.

Угэ-хан сидел, откинувшись назад, и кривился странной улыбкой. Видно было, что у многих пригорает, но хан молчал, и никто не решался высказаться. Наконец тишину разбавил скрипучий голос Забу-Дэ:

- Э? Минбаши, ты еще здесь? Давай иди и собирайся, к вечеру тебе выступать.

Тэмир сразу же встал, поклонился, ни на кого не глядя, и направился к выходу. А старый темник повернулся к хану и проговорил:

- Айте, великий хан. Уже давно сидим, кости проголодались, живот подвело, пора начинать пир.

 

***

Пока Тэмир выбирался из шатра на воздух, казалось, взглядами с него сдерут кожу. У него до сих пор звенело в ушах. А в голове была одна мысль - теперь надо еще больше торопиться со свадьбой.

Сам не понял, как дошел до своего шатра, ноги как-то донесли. Вошел, Алия как его увидела, бросилась к нему, а сама бледная, на ней лица нет.

- Что там было, Тэмир?

Смотрел на нее. Как объяснить, что их положение стало еще более шатким и вместе с тем резко возвысилось?

- Тэмир! - тряхнула его за плечи. - Не молчи! Что, хан не разрешил?

Тут он опомнился, мягко перехватил ее руки и поднес к губам.

- Разрешил. Разрешил, охин-луу. Только...

Она нахмурилась.

- Что... только?

- Великий хан сказал, что за его Трофей надо вдвое больше калым.

 

***

Калым?!

Аля сильно волновалась. То предсказание не давало покоя. Вдруг, если они сейчас поженятся, ей еще потом придется выходить замуж второй раз? Она категорически отметала эту мысль.  А где-то на задворках сознания маячило: «Быть тебе женой хана». Вот это совсем вымораживало.

Нет, нет и нет!

И тут он сказал про калым.

 

Это было настолько прозаично, что ее сразу отпустило. А в голове уже вертелась мысль - интересно, это может считаться за первую неудачную попытку или нет? Неожиданно появился просвет, как будто неизбежное отодвинулось. 

 

Но это оказалось еще не все.

- Я вечером уйду встречать караван, - сказал Тэмир.  

Опять стало тревожно. До вечера ведь совсем мало времени, получалось, что вот они сейчас поговорят - и все?.. Аля постаралась обнять его крепче, прижалась щекой к груди и прошептала:

- Береги себя.

А у него грудь дрогнула. Мужчина отодвинулся, взглянул ей в глаза:

- Хурдан келим* (скоро вернусь), - сказал. - Бекле (жди). Охин-луу, дуртай.

Потом поцеловал ее жарко и жадно, как будто хотел выпить, и сразу вышел из шатра.

 

***

Он еще ненадолго заскочил попрощаться перед самым отбытием. И к вечеру с тремя сотнями из своей тысячи выдвинулся в сторону Керканда встречать караван. Семь сотен Тэмир оставил в стане. Тысяча всадников слишком заметна в степи, а триста в самый раз. Не слишком большой отряд, но при этом мобильный.

Караванный путь шел через Керканд, там сходились пути, ведущие с севера, запада и юга. А дальше по степи мимо земель даулетов, ургурцев и китданов и еще на восток. Степной участок был не так велик, его можно было преодолеть за две недели летом и за месяц зимой. Но именно этот кусок пути был наиболее опасным.

Степь тиха и пустынна, особенно ночью, когда чаще всего и происходили налеты. Конные отряды появлялись словно ниоткуда и так же точно потом исчезали в темноте. В любой момент можно было подвергнуться нападению.  

Из-за этого никто здесь не ходил в одиночку. Караваны сбивались по нескольку, обычно по пять-шесть, каждый имел охрану - небольшие отряды, в которых было от десяти до двадцати крепких наемников. Вместе получалось довольно внушительно, но недостаточно, чтобы защититься от внезапных налетов конницы степняков.  

Именно поэтому Угэ-хан, зная, что ожидается богатый караван, обычно высылал сопровождение. И в мирное время это не обходилось без стычек. А сейчас двигаться к землям хазиев, когда там рыщут отряды Джейдэ, было опасно вдвойне.

Но с ханом не спорят. Тэмир предвидел возможные столкновения с даулетами и потому взял с собой только самых опытных воинов.

 

***

Новый минбаши отбыл из становища, а спустя некоторое время в той стороне, где находился его шатер, появилось несколько всадников. Трое из них ханские сыновья. Пир недавно закончился, и они, вместо того чтобы разойтись по своим шатрам, направились сюда.

Обычно каждый был за себя, но сейчас они собрались вместе. Ханские сыновья были недовольны прозвучавшим сегодня на совете решением отца. Из-за одной рабыни, добытой на поединке, какой-то голодранец вдруг получит почти равные с ними права?! Кому это могло понравиться?!

Молодые люди были в ярости, им казалось, что отец сошел с ума. Они семья, ханский род!

Там, на совете, никто не посмел оспаривать волю хана. Но допустить, чтобы какая-то безродная девка встала рядом с их матерями и сестрами?! Никогда! Рабыню следовало выкрасть и продать.

Однако шатер хорошо охранялся. Не подступиться. А стоило им попытаться приблизиться, тут же появились нукеры хана и доставили всех в шатер отца.

Угэ, хорошо наевшийся за столом, для улучшения пищеварения прохаживался по ковру в мягких войлочных сапожках, а они стояли у входа. Прошелся раз вперед и назад, два, три. И даже не смотрел в их сторону.

Но он бдительно следил за своими сыновьями. У него были свои планы на девушку, она нужна была, чтобы держать на крючке обоих - и змееныша, и Дер-Чи. А эти бесполезные пытались нарушить его планы.

- Кому-то вино вскружило голову или кто-то из вас считает, что хан ослеп? - спросил он вкрадчиво и с удовольствием отметил, как побледнели все пятеро.

В ответ послышался нестройный ропот. Угэ поднял руку, приказывая молчать. Потом окинул всех пронизывающим взглядом и проговорил:

- Тогда не пытайтесь делать что-то за моей спиной. Если не хотите утратить мою милость. Все.

И махнул рукой,