Я быстро переглядываюсь с Шифу, который едва заметно качает головой, не желая, чтобы я упоминал о Похитителе Жизни.

Я улыбаюсь послу.

– У меня имеются свои методы. Когда деревья упадут, обезьяны разбегутся.

– Но какими обезьянами будете командовать вы, юный император?

– Не обезьянами, но тиграми и драконами.

Он выглядит позабавленным.

– Следует ли мне в таком случае беспокоиться о крадущихся тиграх и скрытых драконах в Империи?

Моя улыбка становится шире.

– Нет, если императором буду я.

– Самоуверенность, нет, высокомерие! Оно ни к чему не приведет.

– Простите мою прямоту, – говорю, чувствуя, что терпение мое на исходе. – Мне нужно знать ответ вашего короля сегодня. Не забывайте, что за сотрудничество я предлагаю Южные Колонии.

Он фыркает.

– Прошло семьдесят пять лет с тех пор, как Ши отняла у нас эти острова, и теперь вы полагаете, что сможете вернуть их легко и без последствий? Возможно, вы более наивны, чем я думал.

Я прикладываю усилия, чтобы сохранить расслабленную позу и нейтральный тон.

– Похоже, ваш король ответил «нет».

– Увы, – вздыхает посол Тянь, – мой король решил пойти против совета министров. Когда придет время, народ Нанды пришлет вам войска. – Посол похлопывает меня по плечу, прикосновение вроде и легкое, но многозначительное. – Не делайте из моего господина дурака за то, что он поверил в вас, юный император.

– Все прошло довольно хорошо, – замечаю я, наблюдая за удаляющимися спинами посла и Шифу. Мужчины на прощание обмениваются любезностями.

Тан Вэй бросает на меня уничижительный взгляд.

– Я не доверяю этому человеку. У него плохой вкус на драгоценности.

– Я тоже ему не доверяю, но только потому, что политикам доверять нельзя, – произношу я. – Зато Шифу, похоже, в нем не сомневается.

– Мы оба знаем, что мастер Сунь любит думать обо всех только хорошее.

Я согласно вздыхаю, желая разделить оптимизм своего наставника и его готовность считать, что в этом мире еще осталось добро. Однако Богиня Надежды хитра, и я стал опасаться ее безупречной лжи.

– Куда это ты собрался? – спрашивает Тан Вэй, видя, что я шагаю к заднему выходу из храма.

– К озеру. Я скоро вернусь.

Она понимает, что меня нужно оставить в покое.

Окружающие тени удлиняются, когда я иду к озеру Муан, синевато-зеленые воды которого освещены вечерним солнцем. Верхушки дворцовых зданий выглядывают из-за леса по ту сторону озера, посверкивая золотом. Но даже безмятежности этого места никак не удается успокоить свирепую бурю, назревающую у меня в голове.

Уши улавливают тихий напев флейты, доносящийся с территории дворца на противоположном берегу озера, и сердце пропускает удар.

Он где-то рядом.

Мой двоюродный брат.

Я больше не могу так называть Тай Шуня, поскольку он недостоин этого. Хоть мы и одной крови, но давно перестали быть семьей. Его родители отняли у меня все: людей, которых я любил, почести, которых заслуживал. Они похитили мою судьбу, украли мое предназначение. Скоро Тай Шунь унаследует трон, сменив имя и приняв почетное звание, дарованное императору Ши.

Будет зваться Тай Лун. Лун – это потомок Дракона. Сын Небес.

Я вытаскиваю из рукава кинжал, испытывая искушение метнуть его во что-нибудь. Отнесется ли Тай Шунь ко мне по-доброму, когда я приду за тем, что мне принадлежит по праву? Или станет сражаться? Я прижимаю большой палец к лезвию, кожей ощущая его острый край. Надеюсь, он будет драться. Перед мысленным взором возникает лицо мальчика, которого я когда-то знал. Вполне вероятно, сейчас я не узнаю его, ведь он повзрослел.

Однако для меня он всегда будет мальчиком, ставшим наследным принцем, которым некогда был я.

АН

Шпильки в волосах едва не вонзаются мне в голову, а на заколке, которую Линьси воткнула в толстый пучок на макушке, слишком много свисающих драгоценных камней. По идее они должны сочетаться с тяжелыми серьгами и изящным золотым ожерельем с голубыми сапфирами на шее, но на самом деле только добавляют наряду веса. Я разглаживаю многочисленные складки лазурной юбки, богато расшитой золотой нитью. Красиво облегающий плечи шелковый халат мерцает при ходьбе. Этот наряд – подарок императрицы, и мне ничего не остается, как надеть его.

– Ты в этом уверена? – интересуюсь я, теребя мамин нефритовый перстень – единственное украшение у меня на пальце. Единственное, что по ощущениям принадлежит мне.

– Абсолютно. Я специализируюсь на превращении крестьянских девушек в прекрасных принцесс.

– Я не принцесса, – отвечаю резко. Неодобрительно цокая языком, Линьси помогает мне надеть новые туфли – еще одно ужасное сооружение из парчи, от которого непременно будут мозоли. – Разве мы не в трауре? Это кажется… немного чересчур.

– Ах, Ан, не будь такой наивной. Траур закончился похоронами. Все в Бэйшоу до смерти хотят снова носить красивые наряды и устраивать торжества. Скоро на трон взойдет новый император. Новый человек, перед которым они смогут заискивать.

– Но на похоронах… я никогда раньше не видела, чтобы так много народа рыдало на публике. Неужели они так быстро оправились? Неужели все это делалось напоказ?

Линьси пожимает плечами.

– Жизнь – это игра с повторяющимся циклом, в которую богатые аристократы играют уже много веков.

«И ты должна играть в нее, если останешься здесь». Я с отвращением гоню от себя эту мысль. Возложенная на меня императрицей обязанность – забавлять наследного принца – больше похожа на рутинную работу, чем на что-то другое. Но я сделаю это, ведь она проявила ко мне доброту и потому что мой отец – главный министр.

– Сегодня вечером я должна развлекать его королевское высочество.

– Да, я слышала, – едко произносит Линьси. – Потому-то я тебя и наряжаю.

– Какой он?

– Ну, он проводит много времени за книгами, играет на флейте, интересуется искусством исцеления, не склонен к военной стратегии и не сможет взять в руки меч, даже чтобы спасти свою жизнь. – Линьси перестает загибать пальцы и ухмыляется. – Но он настоящий красавчик.

– Это мы еще посмотрим, – бормочу я себе под нос.

Она добавляет мне на щеки еще один слой пудры.

– Ну вот, все готово. Если хочешь, я провожу тебя до зала.

– Не нужно. У тебя ведь сегодня выходной? Иди же, пораньше встретишься со своей девушкой. Я знаю, что тебе не терпится ее увидеть.