Может быть, Свен считает, что она еще недостаточно для этого выросла? Но как его переубедить?

– И как по-твоему, – вдруг начал Свен, – могла бы она…

– Кто?

Вито вздрогнула, оборачиваясь, и испугалась: вдруг он спросит о чем-то сложном, а она не сумеет ответить и выставит себя дурочкой?

– Ульвхильд. Мог бы Годо… ей понравиться?

– О чем ты говоришь? – Изумленная Вито остановилась и повернулась к нему.

Даже отняла у него свою руку, чтобы свободнее слушать.

– Пока она была девушкой, конечно, нам к ней свататься не стоило, – продолжал Свен, – но теперь она вдова… Если захочет, то сможет сама собой распоряжаться…

– Но как можно? – Вито едва верила своим ушам. – Ведь она всего три дня как овдовела!

– Какие три дня? Это весной было, уж полгода скоро!

Для Свена и прочих участников похода со дня гибели Грима прошло очень много времени. И, что еще важнее, прошло четыре с лишним месяца пути. Прошли итильские степи, донская переволока, земли буртасов, Булгарское царство, леса черемисов, Мерямаа… Сотня переходов и дневок. Случившееся четыре месяца назад было отделено для них от нынешнего дня целой жизнью, даже не одной. Но для остававшихся дома несчастье случилось всего несколько дней назад.

– Не думаю, что она хорошо посмотрит… если вы попытаетесь… – запинаясь, начала Вито. – И люди… скажут, что вы рады смерти своего князя и теперь торопитесь завладеть его женой и богатствами!

– Мы вовсе не рады! – Свен насупился. – Но раз уж так вышло, то она еще слишком молода, чтобы оставаться во вдовах, а Годо… он смотрелся бы на этом месте немногим хуже Грима. Не знаю, кто смог бы заменить его лучше. И в нас тоже есть королевская кровь!

– Но неужели ты был бы рад, – Вито прищурилась, и в голосе ее звучала обида, – если бы ты сам погиб на том проклятом месте, а твой Хольви или Эгиль стал бы тут же свататься ко мне!

– Я уж не хотел бы, чтобы ты пронзила себя мечом, как Брюнхильд, лишь бы умереть вместе со мной!

– А я и не говорила, что собираюсь умереть вместе с тобой!

Они уже дошли до княжьего двора, и Вито, не прощаясь, повернулась к девичьей. Свен хмуро смотрел на закрывшуюся за ней дверь. Они что, поссорились? Больше всего это его удивило – ничего такого он не собирался делать. Кажется, это в первый раз. Раньше Вито была слишком мала, чтобы с ним спорить – да и разговаривать тоже. И чего он сказал такого? Они же не завтра свататься идут. Ради чести можно и год подождать, даже нужно. Осознав наконец, что они дома и все позади, что им обоим пора догонять Велерада и устраивать свою домашнюю жизнь, Свен готов был поддержать Годо, которому невеста нужна такая, чтобы звезды с неба рядом с ней померкли. Но ждать стоит, если дело сложится. А если они для Ульвхильд недостаточно хороши, то зачем зря терять время?

Однако Вито повела себя так, будто он ее саму оскорбил. Завладеть его женой и богатствами! Звучит как будто не очень красиво. Про них и так уже много чего говорили. И в желании завладеть тем добром тоже обвиняли. Тем не менее Олав понимает: сейчас, когда у него нет ни сына, ни даже знатного зятя, когда с хазарами мира больше нет, а с Хельги киевским непонятно что, не следует пренебрегать поддержкой знатных, отважных людей, доказавших свою удачу.

* * *

Когда Витислава вошла в девичью, Сванхейд шила, служанки играли с ее двумя дочками, Альви и Мальфи, а Ульвхильд просто сидела на скамье, сложив руки. Она никогда не была охотницей до рукоделия, а несчастье сделало безделье чуть ли не ее обязанностью. Поклонившись им, Вито стала доставать свое шитье из лукошка, стараясь не показать, как взволнована и сердита.

Оказывается, Свен думает, что уже через три дня после смерти мужа вдова должна кинуться на шею первому, кто ее позовет! И о ней он тоже, наверное, думает так? Что, если бы это его убили, она прямо сейчас уже собиралась бы замуж за кого-нибудь другого, как будто его легко заменить первым встречным! Он думает, ей все равно: он ли, другой? От обиды ей хотелось плакать. Ее задело даже нежелание Свена, чтобы она умерла вместе с ним. За три года жизни среди русов Вито познакомилась с самыми знаменитыми преданиями Севера, в том числе и с теми, где дева-валькирия умирает вместе со своим мужем или возлюбленным, чтобы погребальный костер стал их общим посмертным ложем, а курган – вечным домом. Слушая о Брюнхильд или Сваве, она невольно задавалась вопросом: а я могла бы так? Сердце обрывалось от волнения. При мысли о возлюбленном, без которого не хочется жить, воображению ее рисовался кто-то похожий на Свена – как она его помнила в долгой разлуке. Но ответа на этот вопрос у нее не было – только трепет, рожденный смесью ужаса и гордости. Умереть с ним по доброй воле – это был бы ее долг… ее право на вечную посмертную славу… Свекровь успокаивала: дескать, такое только в сказах бывает, а чтобы взабыль, так она ни разу не слышала, чтобы водимая жена с мужем умирала. Рабынь знатным мужам кладут в могилу, это да, но она, Вито, не рабыня!

И вот оказалось, что Свен ничего такого сам не хочет. Ему и без нее хорошо, и ей он отказывает в праве на подвиг и славу! Он думает, что в палатах Одина найдет дев получше!

– Что ты шьешь? – Сванхейд бросила взгляд на маленькую рубашечку у нее на коленях. – О! Ульви, посмотри! Она шьет рубашку для ребенка! Неужели наконец что-то случилось?

От удивления Вито забыла обиду; а когда до нее дошло, о чем говорит Сванхейд, у нее загорелись щеки. Совсем не об этом она сейчас думала!

– Они всего три дня как дома, – хмыкнула Ульвхильд. – Она еще не может знать, даже если и беременна.

– Но она может надеяться! – Сванхейд засмеялась. – Ну, Вито, что ты молчишь? Твой муж наконец-то собрался стать твоим мужем?

– Это… – Вито едва могла взглянуть на них. – Это я шью для Веляси… перешиваю мою старую сорочку.

Она иногда помогала нянчить дочку Илетай, племянницу Свена.

– А! – Сванхейд разочарованно махнула рукой. – Неужели Свен так до сих пор и спит с хирдманами? Все никак не поймет, что уже не в походе.

– Но у нас… они еще не освободили дом… – пробормотала Вито. – Там живут… все эти