Эманор покачал головой.

– Да-а-а… Ситуация… И оставить все так нельзя и от тебя она помощь вряд ли сейчас примет. Если я что и понял про этих землянок, так это то, что они гордые и независимые. В этом их сила и слабость тоже…

– В этом их прелесть, – не удержался от нежного слова в адрес нари Рельгор. И затих, погрузившись в собственные мысли и переживания.

А спустя несколько минут Эманор прервал и самобичевание императора, и его невеселые думы.

– У меня есть идея! Хорошая, поверь! Мы сразу убьем двух зайцев, как говорит Стелла. Обучим твою нари и будем держать ее близко, чтобы отваживать этого Тельвена. Незачем этому дамскому угоднику крутиться возле будущей жены императора!

…План Эманора показался Рельгору вполне рабочим. Даже, возможно, стоящим. Это немного подняло дух адельтаха. Хотя он и не разделял оптимизма лейдере. Счастье со Стеллой сделало Эманора слишком позитивным. Он во всем видел плюсы и настраивался на лучшее. Рельгор относился к ситуации иначе. Поэтому слушал рассуждения родственника с изрядной долей скептицизма и пессимизма.

– Поверь, все сработает. Землянки чувствительные, наблюдательные… Уверен, твоя Альва такая же… А мне по факту и демонстрировать ничего не придется…

Рельгор слушал в пол уха. А когда ужин подошел к концу, собирался уже отправиться спать, чтобы хоть как-то успокоиться после тяжелого дня.

Эманор рванул на смотр войск и встречу с Ренсвиллом, чтобы поскорее вернуться к своей Стелле, будто парочка год не виделась. И адельтах впервые понял лейдере. Сам бы вот также…

Однако Рельгора ожидал новый сюрприз.

– Я очень рада, что ты выжил, мой император…

Гельда дель Вейр. Черноволосая, кареглазая нагиня, чем-то похожая на лиану, пришла зеввом, потому что Рельгор по старой привычке не закрыл входы выходы для любовницы…

Адельтах с трудом сдержал ругательства глядя, как девушка медленно приближается, покачивая бедрами, покрытыми бордовыми роговыми пластинами. Она вышла из клана бордовых змей. Очень высокородного. Когда-то Рельгор думал – уж не нари ли Гельда для него… Но оказалось, что нет. И теперь ему предстояло как-то выпутываться.

От мыслей, что придется хотя бы попытаться совершить половой акт с этой нагиней желудок адельтаха едва не выбросил всю съеденную за ужином пищу… Рельгор сглотнул. А Гельда остановилась совсем близко. Томно прикрыла глаза. Положила длинные тонкие пальцы на плечи императора и потянулась к нему губами.

– После славного боя воину полагается награда…

Ее низкий бархатистый голос когда-то не на шутку заводил Рельгора. Теперь же он лишь раздражал. Казался грубым, немелодичным… Каким-то почти мужским…

Адельтаху до зуда хотелось, чтобы она ушла, навсегда оставила его в покое. Однако от него требовалось нечто другое, если Рельгор все еще надеялся сохранить в тайне истинную личность своей нари.

Император заставил себя сомкнуть руки на талии Гельды и притянуть нагиню к себе. Девушка удивленно вскинула брови, не чувствуя привычного возбуждения Рельгора во время их пылких объятий.

– Я ужасно устал, – произнес адельтах как можно более ласково. Безумно хотелось нарычать на Гельду и выпроводить ее. Приказать ей, чтобы убиралась вон. Прямо так, даже грубо и бесцеремонно.

Но требовалось вести себя галантно и обходительно. Как всегда. Как обычно.

– В полувзорванном портале нас крутило как в мясорубке. Поверь, я сейчас не в той форме…

Гельда приподнялась, и сама прильнула к губам Рельгора. Страстно и умело, как всегда делала.

Гельда отлично целовалась…

Рвотный рефлекс императора тотчас обострился. Адельтах едва не поделился ужином с нагиней самым неприятным для нее способом. Аж желудочный сок разлился во рту гадким кисловатым привкусом. Рельгор стиснул зубы и отодвинулся от Гельды.

– Ты в порядке, мой повелитель? – обеспокоенно спросила нагиня, вглядываясь в лицо и глаза Рельгора. – Что с тобой?

– Как я и сказал. Мне не очень хорошо… Ужасно хочется лечь и не вставать…

Рельгор только потом понял насколько оплошал с этой своей тирадой. Гельда улыбнулась и потянула императора в зевв. Они вышли в спальню Рельгора. Просторную, светлую, с огромной деревянной кроватью, на которую нагиня толкнула любовника. Адельтах послушно опустился на упругий матрас, гадая что же предпринять дальше. А Гельда начала медленно танцевать свой изящный танец, одновременно снимая одежду.

Она двигалась плавно, перетекая из позы в позу. Изящно и одновременно страстно. Грациозно и временами резко. Как истинная женщина из рода змей.

Она была прекрасна и ужасна одновременно. Потому что чисто эстетически, логически, Рельгор мог оценить и тонкую фигурку нагини и ее невероятный, соблазнительный танец. Но все нутро адельтаха вопило, что даже замершая в возмущении, нервно прикрываясь одеялом, Альва все равно соблазнительней. Даже ее суматошные движения, когда землянка отползала от Рельгора на собственной кровати – и те более завораживающие.

Каждый ее жест стоил тысячи танцевальных заученных и отточенных па Гельды. Каждая ее улыбка стоила всех искущающих взглядов и улыбок нагини.

Единственное, чего жаждал Рельгор, глядя на Альву – взять ее. Немедленно. Хоть немного остудив опаляющее внутренности желание, от которого хотелось опустить пах в лед. Единственное, чего хотел Рельгор, глядя на Гельду – спать. Откинуться на подушку и отключиться. А затем открыть глаза и обнаружить, что нагиня куда-то исчезла. И даже плевать – если совсем. Если он больше ее никогда не увидит…

Однако адельтаху нужно было поддерживать легенду. Свободного нага, что ищет свою нари. И он слишком хорошо понимал, что отсутствие реакции его тела прекрасно заметно Гельде. Но сделать ничего не мог… Или мог? Адельтах откинулся на кровать и вспомнил про Альву.

Как целовал ее: взахлеб, до головокружения. Как ее мягкие, нежные и горячие губы пропускали его язык с легким сопротивлением. Он словно брал ее через рот…

И как по телу лавой растекалось желание.

Как мир вокруг превращался в пестрый калейдоскоп красок и образов. Яркий, невероятный и одновременно какой-то чужой. Как Рельгору хотелось соединиться с Альвой. И все его тело говорило об этом. Кричало, чего уж там стесняться!

В солнечное сплетение словно ударило током и в паху мгновенно все налилось тяжестью.

Каменный стояк, не сдерживаемый одеждой, уперся в тело Альвы самым чувствительным местом. И от этого у Рельгора весь живот скрутило узлами спазмов. Удовольствие, желание, боль от неудовлетворенности… Все смешалось в дикий коктейль эмоций и ощущений… Поработило адельтаха так, как порабощает самца весенний гон… Он был готов ползти за ней, бежать, хватать…

Это было уже не просто желание или вожделение – инстинкт. Дикий и первобытный. Взять свою женщину.

Это было самое мощное, самое болезненное и одновременно изнуряющее ощущение.