Почище всего, что довелось испытать Рельгору во время пленения у сельвентов. Было дело. Хотя и недолго. Тогда еще лейдере Рельгор тель Ррах обманул врагов и сбежал…

Но как сбежать от самого себя?

От того, что владеет твоим телом. Чувствами, эмоциями, инстинктами, наконец! Да всем!

Губы покалывало и так хотелось не отрываться: пить дыхание Альвы как нечто жизненно-необходимое. Как нечто незаменимо-нужное… Касаться ее везде-везде. Ее тело казалось таким совершенным. Крутой изгиб между талией и бедрами, высокая мягкая и одновременно упругая грудь. Прямая, напряженная спина.

В висках шумела кровь, в голове не оставалось ни единой содержательной мысли. Только «она моя», «она моя». «Хочу ее…»

Желание становилось всеобъемлющим. Каким-то звериным, голодным. Оно затмевало все вокруг. Так, словно больше ничего и не существовало. Будто мир вокруг кто-то выключил. Нажал на рубильник – и все, ничего не осталось. Кроме Альвы и притяжения к ней.

Рельгор ходил вокруг нари в доме землянки. И постоянно чувствовал это притяжение. Беспрестанное. Непроходящее. Нарастающее.

Ему нужно было ее касаться. Нужно было ее целовать. Нужно было ощущать ее близость…

И остальное ох как было нужно… Рельгор весь превратился в желание. Как какой-нибудь озабоченный оборотень-подросток. Который одновременно испытывает зарождение второй ипостаси и переживает окончательное взросление. Когда тянет бежать, кричать, метаться. Когда единственное, что мешает взять то, что хочется – это титанические усилия воли, воспитанной в цивилизованном обществе.

Дай тогда Альва знак – Рельгор взял бы ее, не оглядываясь на последствия. Не думая о том, что вокруг его советники, стражники. И они все сразу поймут. Да и ошарашит он их изрядно. От императора такого уж точно не ожидаешь…

Ничего тогда не имело значения. Кроме этого сжигающего изнутри чувства. Голода по ее телу.

Каждое прикосновение к землянке было вызовом терпению Рельгора. Но отказаться от этого дурманящего, сумасшедшего, болезненно-приятного действия адельтах не мог. Не мог себя этим не дразнить. Не хватало воли...

А еще он нуждался в ее внимании. Каждый взгляд Альвы, обращенный на кого-то еще, становился для Рельгора испытанием. Злил так, что хотелось крушить все, что под руку попадется… Возможно, подраться…

Адельтах искал внимания землянки, стремился привлечь его… Из кожи вон лез…

Потому что это приносило столько эмоций, столько ощущений, как еще ничто в жизни Рельгора. Словно до встречи с Альвой он и вовсе не жил. Так, влачил жалкое существование. Словно до встречи с ней он не хотел женщину. Так, сбрасывал гормоны и напряжение…

– Мм.. Императору нравится мой танец… Я знала, что он не оставит равнодушным даже самого усталого нага…

Голос Гельды донесся будто издалека.

Рельгор сфокусировался и понял, что любовница уже стянула с него набедренную повязку. И он, действительно, во всеоружии. Прямо как артиллерия перед залпом.

Нагиня сбросила с себя остатки одежды и вдруг обратилась. Почему? Зачем? Адельтах не понимал совершенно. Он не хотел ее ни в виде оборотницы, ни, тем более, в человеческой ипостаси.

Потому что так легче было сравнивать ее с Альвой…

Однако Гельда приблизилась и села верхом на бедра Рельгора, лаская его живот, дразня и нацеливаясь на стоящий колом член, от чего у императора вновь пошли рвотные позывы. Было так неприятно, словно нага ласкает уродливая склизкая жаба. Хотелось кричать, рычать, сбросить с себя мерзкое существо…

Внутри все буквально выворачивалось. Рот заполнила едкая горечь.

Ничего отвратительней Рельгор в жизни еще не испытывал. Но он ничего не мог с собой поделать.

Императору оставалось лишь уповать на то что он выдержит. Или сможет опять переключиться на мысли об Альве.

Иначе всему его плану конец. И заговорщики нападут на след землянки. Возможно, Гельду они и подослали? Вроде бы фамилии ее клана не было в списке неблагонадежных, озвученном недавно Ренсвиллом.

Но кто знает? Может дель Вейры как-то умудрились скрыть любую связь с заговорщиками? А во время речи императора проявили невиданную способность к артистизму и хладнокровие, достойные клана повелителей нагов?

Иначе почему Гельда настолько вовремя появилась? Почему пришла сюда именно сегодня? Да еще и незваной?

Обычно Рельгор сам договаривался с любовницей об очередной страстной встрече или же призывал ее. Если требовалось сбросить пар или удовлетворить накопившееся желание.

Но сейчас он не делал ни того, ни другого.

Тошнота стала невыносимой, неприятные ощущения достигли какого-то пика. Рельгор едва сдерживался, чтобы не начать дергаться и не сбросить с себя любовницу. Нацеленный ствол начал обмякать. Он не хотел эту женщину и все тело адельтаха отчетливо об этом говорило.

Еще немного – и Гельда заметит. А потом… потом станет понятно, что с императором что-то не то. И заговорщики сложат два и два.

Рельгор попытался опять вспомнить Альву. Их поцелуй. Их объятия. Их притяжение…

Но отвратный запах возбуждения Гельды перебивал все сладостные воспоминания. Пресекал все попытки хоть как-то переключиться от происходящего на эротические фантазии. Когда-то Рельгору чудилось, что любовница пахнет тандой – большими кисло-сладкими плодами, похожими на земные апельсины. Сочными и очень приятными на вкус. Немного навязчивый, но все же весьма неплохой.

Теперь же чудилось – от Гельды несет протухшим мясом. Расхетова бездна! Почти трупным разложением!

Рельгор попытался дышать ртом. Не втягивать этот запах, который становился сильнее, потому что любовница все больше заводилась. Пытался выровнять дыхание, чтобы не началась рвота. Но он был уже на пределе.

И совершенно не видел выхода.

Нельзя побороть собственный организм. Иначе предела физическим возможностям не было бы.

Любой допрыгнул бы до солнца, любой побил бы спортивные рекорды. Если бы стоило лишь захотеть… Лишь подчинить собственное тело воле…

Возможности тела – вот что останавливает большинство. Спортсменов – травмы и мышечные ограничения, воинов – выносливость и скорость реакции. Тут уже ничего не попишешь.

Природа…

Член Рельгора начал прятаться под роговые пластины, протестуя против происходящего.

Рельгор зажмурился и собирался попросить Гельду уйти. Потому что больше ничего не мог поделать… А там… вынужденно разгребать последствия. Как может. Как получится. Как придумается.

Сказаться больным, поврежденным, немощным…

Соврать, что все же повредился во время взрывов в зевве.

Пусть заговорщики празднуют! Пусть бросают в воздух чепчики. Как выражалась Стелла.

Да гартах с ними!