Но «война электрических токов» с отходом Эдисона от дел и победы Вестингауза и Теслы на Чикагской ярмарке не прекратилась. Хотя ожесточенность «боев» на ее «фронтах» несколько снизилась. Системы постоянного тока медленно, но верно сдавали свои позиции. В Европе переменный ток одержал окончательную победу к 1950-м годам (Стокгольм окончательно перешел на переменный ток лишь в 1960-х), а в Америке вялотекущая «война» затянулась еще надолго, даже еще в 1990-х годах там насчитывалось около пяти тысяч потребителей постоянного тока. Последний из них исчез в Нью-Йорке только в ноябре 2007 года — тогда был символически перерезан последний кабель, по которому он подавался.

«Война токов» закончилась. Какая же сегодня расстановка сил на «электрическом фронте»? Преимущество переменного тока неоспоримо. Для промышленного потребления обычно используют переменный трехфазный ток. На нем работают потомки тех асинхронных электродвигателей, которые когда-то придумали Тесла и Доливо-Добровольский. Недостатком асинхронных двигателей и сегодня считается большой пусковой ток, в 5—7 раз превышающий рабочий ток двигателя.

В жилых домах используется однофазный переменный ток. Всем нам хорошо известно, что напряжение в обычной розетке составляет 220 вольт. Правда, в США и Японии в бытовых сетях до сих пор сохраняется напряжение в 110 вольт. Американцы считают, что так безопаснее, хотя как следует «долбануть» тоже может.

Но и постоянный ток не был выброшен на «свалку истории». В условиях тяжелого запуска, когда требуется большой пусковой момент (для прокатных станов, электротранспорта и т. д.) или плавное регулирование скорости и пускового момента (тягового усилия), применяют именно двигатели постоянного тока. Кроме того, мощные ЛЭП (линии электропередачи) при передаче тока на большие расстояния тоже устраивают на постоянном токе. Потери при такой передаче ниже, чем при использовании переменного тока.

На постоянном токе также работают электродвигатели на кораблях и подводных лодках, бортовые сети различных вагонов, автомобилей и самолетов, системы аварийного питания, а также различные микропроцессорные устройства, электросвязь, игрушки, охранная сигнализация. Источники постоянного напряжения — это хорошо всем знакомые батарейки и различные аккумуляторы.

Другими словами, время само все расставило по своим местам, и кто знает, как еще все повернется в будущем. Во всяком случае, и Тесла, и Эдисон, и Вестингауз, и другие участники «войны токов» сделали все, что могли, чтобы победа в результате оказалась всеобщей.

Блестящая Колумбовская выставка в каком-то смысле была «пиром во время чумы». В 1893 году в Америке разразился очередной кризис. Пока проходила выставка, положение в Чикаго оставалось более или менее спокойным, но осенью, когда она закончилась, в городе сразу прибавилось множество безработных — строители выставки и ее обслуживающий персонал.

В последний день работы выставки молодой безработный пришел на прием к мэру Чикаго Картеру Харрисону и среди бела дня застрелил его. Осенью 1893 года газеты писали, что в некоторых районах города люди ночуют прямо на земле, укрывшись газетами и положив под голову свои же ботинки. К концу года в Америке обанкротились около пятисот банков и более 16 тысяч различных компаний.

Ну а для Теслы этот мрачный год, наоборот, оказался счастливым. Его триумфальное выступление в Чикаго стало последней ступенью восхождения к всемирной славе. А на очереди был еще один грандиозный проект.

Еще юношей Тесла рассматривал фотографии Ниагарского водопада и мечтал о том дне, когда увидит его. «Насколько необычна была моя жизнь, может наглядно показать следующее происшествие, — вспоминал он. — Подростком я был очарован рассказами о Ниагарском водопаде и рисовал в своем воображении огромное колесо, движимое этим водопадом. Я сказал дяде, что поеду в Америку и приведу этот план в исполнение. Тридцать лет спустя мои мечты воплотились в жизнь на Ниагарском водопаде, и я изумился непостижимым глубинам разума».

Уже в середине XIX века, как и сейчас, Ниагарский водопад на границе США и Канады считался «чудом природы» и «туристической достопримечательностью». В 1842 году на водопаде побывал Чарлз Диккенс, который пришел в полный восторг. «Ошеломленный, я не способен описать величие этой сцены, — писал он. — Святые небеса, что за вуаль изумрудной воды! …Ниагарский водопад отныне отпечатался в моем сердце, как воплощение красоты».

Со временем все больше и больше туристов приезжали смотреть на то, как вода безостановочно низвергается с пятидесятиметровой высоты. «Летом здесь всегда прохладно. Прогулки все приятные и ничуть не утомительные, — писал Марк Твен в очерке «Ниагара». — Когда вы отправляетесь осматривать водопад, вам нужно сначала спуститься на милю вниз и уплатить некоторую сумму за право взглянуть с обрыва на самую узкую часть реки Ниагары. Железнодорожный туннель в горе был бы, пожалуй, так же приятен для глаза, если бы на дне его с ревом пенилась и клокотала эта рассвирепевшая река. Затем можно спуститься по лестнице еще на полтораста футов вниз и постоять у самой воды. Потом вы, правда, сами станете удивляться, зачем вам это понадобилось, но будет уже поздно».

Марк Твен — это не Чарлз Диккенс, его очерк полон ехидства и остроумия, особенно когда он описывает любимое занятие туристов — фотографироваться на фоне водопада: «На канадском берегу вы попадаете в живое ущелье, образованное двумя рядами фотографов, которые стоят со своими аппаратами в полной боевой готовности, выжидая подходящей минуты, чтобы увековечить вашу особу вместе с ветхой колымагой, влекомой унылым четвероногим скелетом, обтянутым шкурой, — вам предлагается считать его лошадью, — и все это на фоне величественной Ниагары, небрежно отодвинутой на задний план; и ведь у многих хватает наглости поощрять подобную преступную деятельность, — впрочем, быть может, ум их от природы столь извращен?

…В сущности, нет ничего дурного в том, чтобы на фоне Ниагары выставить на всеобщее обозрение свое ярко освещенное великолепное ничтожество. Но все же для этого нужно сверхчеловеческое самодовольство».

Тем не менее большинство туристов восхищались так же, как и Диккенс. Но некоторые были не против того, чтобы посмотреть и на щекотавшее нервы зрелище. Среди тех, кто рисковал на водопаде жизнью, особенно популярны были «фунамбулисты», то есть канатоходцы, переходившие по натянутому тросу ревущую бездну и даже устраивавшие соревнования между собой.

Позже в моду вошли попытки пройти водопад на лодках, в бочках и с помощью других плавсредств. Некоторым из смельчаков это удавалось, но многие тонули либо серьезно калечились. Выживших, кстати, штрафовали за нарушение законов — как канадского, так и американского. (Последняя из таких попыток состоялась в августе 1995 года, когда каскадер Стив Троттер прошел водопад в бочке. Причем уже второй раз: впервые он покорил водопад за десять лет до этого.)

Потом появились люди, которые стали задумываться, какую пользу могла бы приносить вся эта огромная масса падающей воды. Несколько американских инженеров составляли планы по использованию энергии водопада для вращения жерновов. Затем пришло время электричества.