Она откинула простыню и приподнялась на локте.

Хьюго поднял голову.

— Уже проснулась, дорогая?

Со спутанными черными волосами, с полуоткрытыми глазами он выглядел необычайно чувственным и красивым. Люсинде не хотелось от него уходить.

— Мне пора домой.

Хьюго улыбнулся с довольным видом. Он словно помолодел, выражение озабоченности исчезло с лица, он походил на озорного мальчишку.

— Переезжай в Грейндж. Тогда не придется никуда торопиться.

— Переехать в Грейндж?

— Так удобнее.

Она позволила ему ласкать себя, и он, по-видимому, решил, что она согласна стать его любовницей. Мысль о том, что она будет каждую ночь лежать рядом с ним, целовать его, дарить ему наслаждение, разделять с ним ложе и жить с ним одной жизнью, — эта мысль была невероятно соблазнительна.

В порыве страсти она не подумала о том, что будет дальше.

— Нет.

Улыбка его исчезла. С задумчивым видом он погладил ее по руке.

— Я что-то сделал не так? — Он сверкнул зубами и наклонился к ней. — Или я чего-то не сделал?..

Люсинду снова охватило желание. Ей захотелось спрятать лицо у него на груди, забыть о своем долге перед Софией, перед своей семьей, перед самой собой. Но она взяла себя в руки.

— К вам это не имеет отношения. — Она поцеловала его в губы.

Он обнял ее за плечи. Власть, которой он обладал над ее телом, ужаснула Люсинду. Она оттолкнула его.

— Мне не хотелось бы переселяться в Грейндж.

В его глазах мелькнула боль, и сердце у Люсинды сжалось.

— Подумай, у тебя есть время.

Почему не он был первым мужчиной, которого она встретила? Как могла она отказать ему, не подумав? Мысль о том, что она никогда больше не ощутит блаженства, которое испытала с Хьюго, была невыносима.

— Я дам вам ответ в следующую среду.

— В среду? Почти через неделю. — В голосе его прозвучали раздражение и досада.

— А почему бы вам, не отпустить слуг в среду на весь вечер, чтобы они помогли приготовиться к субботнему празднику? Это даст нам возможность поговорить без помех.

Он задумчиво досмотрел на нее.

— Надеюсь, ты имеешь в виду не разговоры?

Люсинда с трудом сдержала смех. Она обвела взглядом его торс, посмотрела на бедро и ахнула. Вокруг отвратительного мокнущего шрама выступила сыпь.

— Боже милосердный! Что это?

Он нахмурился и закрыл ногу покрывалом.

— Ничего.

— Вид ужасный. Вам нужно показаться врачу. — Она потянула покрывало на себя.

Но он крепко держал его.

— Хирург уверял меня, что со временем все пройдет.

Она хотела возразить. Но слова замерли у нее на губах, когда она увидела выражение его лица. И вдруг ощущение безопасности исчезло. Обмотавшись простыней, Люсинда спустилась с кровати и схватила свою сорочку.

Он поймал ее, его пальцы сжали ее запястье. Люсинда посмотрела на него.

Он отбросил ее руку, как будто обжегся.

— Прости, я был с тобой груб.

Она заморгала. Он извиняется? А разве Денби не извинялся всякий раз, когда причинял ей боль? Она посмотрела на свое запястье. На нем не было ни следов пальцев, ни синяков, она не чувствовала боли. Хьюго не Денби. Он это уже доказал.

— Я тоже прошу прощения. Я слишком остро прореагировала.

Она коснулась его плеча, он ласково поцеловал ее пальцы. Желание расцвело в ней. Напряжение нарастало.

— Мне действительно нужно домой, не то София решит, что ее бросили.

Он улыбнулся.

— А если бы я сказал, что ты бросаешь меня?

Она рассмеялась.

— Обещаю дать вам ответ в среду, когда мы обсудим, что вы собираетесь делать вот с этим. — Она указала на его ногу.

Он тихо вздохнул.

— Кстати, не пора ли тебе перейти со мной на ты? Ведь это вполне естественно, когда люди занимаются любовью.

— Согласна, впредь буду обращаться к тебе на ты.

К ужасу Хьюго, в следующее воскресенье церковный двор походил скорее на Гайд-парк, чем на двор приходской церкви. Целый сад украшенных цветами шляпок расцвел на церковных ступенях и каскадом спускался к обсаженной тисом дорожке, проложенной среди могильных плит. Преподобный Постлтуэй в белом облачении порхал от одного цветка к другому.

Где только Доусоны отыскали всех этих людей?

Местные прихожане, казалось, были поражены не меньше Хьюго. Держались поодаль от приглашенных сквайром гостей, тайком бросая на них взгляды. Люсинда не обращала на гостей никакого внимания. Хьюго не ожидал, что она смешается с незнакомыми людьми, но думал, что ему удастся перекинуться с ней парой слов после службы. Но она ускользнула через боковые ворота; ее простая соломенная шляпка и приглушенное серое платье составляли резкий контраст с модными дамами, собравшимися вокруг Кэтрин.

Он представил себе, как побежит за ней и приведет ее обратно для моральной поддержки. Эта мысль его позабавила. Великолепная идея. Хороший способ убедить ее не переезжать в Грейндж.

В голове у него мелькнула мысль найти свой экипаж и убежать от толпы. Но он отогнал эту мысль. Его долг как ведущего члена общины приветствовать гостей соседа. С тем же ощущением угнетенности, какое охватывало его перед боем, он глубоко вздохнул, устремил взгляд на клетчатый жилет сквайра Доусона и ринулся в гущу битвы.

Сквайр представил его гостям. На этот раз его способность запоминать имена подвела Хьюго. Эти люди казались все на одно лицо. Некоторые задержали на нем взгляд. Все было бы не так плохо, если бы сквайр не представил его как героя.

— Рад видеть вас, Хью, — пробормотал кто-то у его локтя. — Я думал, вы избегаете подобных вещей. — Протяжная манера говорить, свойственная образованным людям, обещала внести приятное разнообразие в эту безликость.

Искренне обрадовавшись, Хьюго протянул руку невысокому светловолосому человеку, стоявшему рядом.

— Доусон! Я слышал, вы собираетесь приехать на бал, который устраивает ваша матушка.

Артур поморщился.

— Скорее за вспомоществованием.

— Перетрудились?

Артур огляделся и понизил голос:

— Тише, старина. Хотите, чтобы услышал мой отец? Я покручусь тут, увидимся позже. — Беспокойство в синих глазах молодого человека противоречило циничной складке его рта. Это напомнило Хьюго о выражении, которое появлялось на лицах юных офицеров, когда те понимали, что войско на противоположном склоне горы в три раза превосходит численностью то, что стоит позади них. Если Хьюго не ошибся, этот бедный недоумок действительно попал в беду.