– Ладно. Если я скажу тебе, о чем думаю девяносто девять и девять десятых процента времени, у тебя покраснеют ушки.

– А сейчас не думаешь?

Дэймон поджал губы.

– Ну, так уж и быть. Сто процентов времени, хотя, в сущности, есть у меня и приличные основания тебя потрогать.

– Угу. – Я прижалась головой к его щеке. А потом почувствовала, как его рука скользит по моему правому бедру. – А это еще зачем?

– Забочусь о тебе.

Жар его пальцев распространялся дальше.

– Тебе не обязательно это делать. Тут всего лишь царапина.

– Нет, скорее, рана, и ты хромаешь с тех пор, как она появилась. Мне следовало сделать это, пока мы находились в вертолете, но тогда моей главной задачей было не позволить тебе броситься в кабину пилота.

– Ну не так уж мне было плохо. – Я слегка улыбнулась. – Но спасибо тебе за это. Я боялась, что меня стошнит прямо на тебя.

– Хорошо, что этого не случилось, – со смешком ответил Дэймон.

Когда ноющая боль в моем бедре ослабела настолько, что превратилась в одно лишь воспоминание, я начала отодвигаться от Дэймона, поскольку мое исцеление могло отнять у него силы, но вместо того, чтобы отпустить меня, он соскочил с кровати, держа меня перед собой. Как только его ноги коснулись пола, он подхватил меня на руки.

Издав испуганный возглас, я воззрилась на Дэймона широко раскрытыми глазами.

– Эй! А теперь ты что делаешь?

– Опять-таки забочусь о тебе. – Он направился в сторону ванной, его глаза были полуприкрыты, но губы насмешливо изогнулись. – Я только что понял, что нам не помешало бы помыться.

Это правда. Я снова была в пятнах грязи и запекшейся крови, и Дэймон тоже.

Он отнес меня в удивительно большую ванную комнату и аккуратно поставил рядом с ванной. Она была не такой огромной, как в особняке у мэра, но все равно казалась непомерно большой.

Включив неяркий свет, Дэймон повернулся ко мне и поманил меня пальцем. Я придвинулась к нему. Он ухмыльнулся.

– Ближе.

Я сделала еще шаг.

– Подними руки.

У меня на кончике языка вертелась фраза, что я и сама в состоянии раздеться, но нахлынувшее волнение поглотило эти слова. Я подняла руки, и Дэймон, высвободив мои волосы, снял с меня грязный и порванный свитер и бросил его на пол. Потом расстегнул маленькую жемчужную пуговку на моих брюках и стащил их.

Я положила руку ему на плечо, чтобы сохранить равновесие, когда высвобождала ногу. Краска, заливавшая мои щеки, растеклась по всему телу. Несмотря на все то, что между нами уже было, я до сих пор испытывала робость, оставшись с ним наедине. Не знаю почему: возможно, потому что не могла найти в нем ни единого изъяна, тогда как в моем – обычном человеческом – теле их было множество.

Когда на пол упал последний предмет моей одежды, я оказалась совершенно голой. Я закрыла грудь руками, а Дэймон обошел меня и включил воду.

Горячие струи тут же потекли в ванну. Дэймон выпрямился, и его губы коснулись моей щеки, из-за чего у меня по позвоночнику побежала дрожь.

Я никогда еще не видела, чтобы парень раздевался так быстро, как Дэймон, и перед моими глазами уже оказалась его обнаженная мускулистая грудь. Мой взгляд скользнул к его накачанному прессу, а потом опустился ниже…

Дэймон двумя пальцами приподнял мой подбородок, и теперь мой взгляд был прикован к его потрясающим зеленым глазам, в глубине которых, казалось, мерцало белое сияние.

– Смотри сюда, а то я начинаю себя чувствовать каким-то мальчиком с картинки.

Я залилась румянцем, но засмеялась.

– Да ладно.

Он подмигнул мне, а потом отдернул занавеску.

– После вас.

Я никогда не принимала душ вместе с парнем. Но даже если бы и принимала, сомневаюсь, что это могло даже отдаленно сравниться с тем, как это будет с Дэймоном Блэком.

У меня задрожали руки, и я встала под поток теплой воды. Спустя секунду он тоже оказался в ванне, и она перестала казаться мне очень большой.

Руки Дэймона были нежными, и он очень осторожно повернул меня к себе лицом. Прерывисто дыша, я подняла голову. Я ждала, что он поцелует меня или сделает что-то еще, из-за чего у меня ослабеют колени, но он сделал совсем другое.

Он пристально посмотрел мне в глаза и аккуратно отбросил влажные пряди моих волос за плечи. Потом его ладони скользнули по моим рукам и оказались у меня на спине.

Руки Дэймона обхватили меня, прижимая к груди, крепко соединяя наши тела. Я зажмурилась, чувствуя, как меня пронизывает какое-то другое желание. Поднимающаяся волна эмоций выплескивалась за рамки физического влечения. Дэймон практически вжимал меня в себя, и я поняла, он что испытывает то же самое.

Не знаю, как долго мы стояли, просто обнимая друг друга, пока вода хлестала по нашим телам, но в этот момент между нами возникло что-то невероятно мощное, не поддающееся описанию словами.

Мои ноги подкосились, когда он прикоснулся щекой к моей макушке, каким-то образом умудрившись прижать меня к себе еще плотнее.

Господи, я любила Дэймона. Я чувствовала то же самое, как и в тот первый раз, когда ощутила пылающие во мне эмоции, когда поняла, что означает этот почти электрический шок, возникающий при каждом нашем соприкосновении.

Было непросто оглядываться в прошлое и думать обо всем том времени, которое мы упустили в борьбе с тем, что нас разделяло, в борьбе друг с другом, – тем более когда будущее казалось таким невероятно коротким, но теперь я не могла на этом сосредоточиться, потому что мы были вместе. Не имело значения, сколько часов, дней, месяцев или лет нам оставалось; мы всегда будем вместе.

Только любовь была настоящей, сильнее целой планеты инопланетян-психопатов и какого-то там правительства.

Мы долгое время стояли, сплетясь в крепком объятии, и только потом наконец воспользовались душем – по его прямому назначению. Но купаться с Дэймоном было все равно что… в общем, купаться с Дэймоном.

В конце концов, мы выбрались из ванны, растерлись полотенцем и надели свитера и чересчур большие рубашки – впрочем, на Дэймоне они не выглядели такими уж большими. Белая рубашка туго натянулась на его плечах, обрисовывая каждый кубик пресса. Моя кожа была очень чувствительной, хотя в ванной мы не занимались никакой ерундой.

Я нашла расческу и устроилась на середине кровати, расчесывая спутанные волосы, а Дэймон включил телевизор и стал искать канал новостей. Затем, бросив пульт управления к ногам, он сел за мной и вынул расческу у меня из рук.

– Дай-ка я сам.

Я скорчила гримасу, но села смирно, а он начал расчесывать мне волосы. Я посмотрела на экран, увидела еще один город в руинах и отвернулась. Я не хотела об этом думать, потому что не знала, где моя мама или как справляются с этим мои друзья, оставшиеся дома.