– И что нам тогда делать? – Кэт скатилась с кровати и бросила шоколадную обертку в мусорное ведро. – То есть мы не можем просто так сдаться. Мы должны что-то предпринять.

Лицо Арчера стало очень напряженным.

– И это уже происходит.

Кэт остановилась на середине комнаты, и на лице ее отразилась смесь надежды и дурных предчувствий.

– Что?

Арчер бросил на меня взгляд, давая понять: одними словами ничего не объяснить, и я настолько настроился на его волну, что это не предвещало ничего хорошего.

– Почему бы вам не переодеться и не встретиться со мной в коридоре? – предложил он.

Маленькие руки Кэт сжались в кулачки.

– Почему ты не рассказываешь нам?

– Дело не в том, что я не готов рассказать вам. – Он отодвинулся от стола и зашагал к выходу. – Просто мне кажется, что вам нужно это увидеть, чтобы поверить.

– Хм-м, возможно, эта таинственность действительно имеет смысл… впрочем, не важно. – Я встал и взялся за пояс спортивных штанов, которые натянул перед его приходом. Арчер все еще стоял у входа, и я приподнял бровь. – Тебе, пожалуй, лучше уйти, если, конечно, ты не горишь желанием лицезреть меня в моей сияющей наготе.

Арчер закатил глаза.

– Нет, спасибо.

Мы с Кэт быстро переоделись, и то обстоятельство, что джинсы сидели на ней как влитые, снова заставило меня вернуться к столь хорошо знакомой фантазии на тему «Я даю Арчеру по морде». Но она выглядела хорошо – и куда больше напоминала обычную себя – в темных джинсах и легком сером свитере. Высушенные волосы Кэт ниспадали мягкими волнами, и вид у нее был такой, словно мы собирались пойти куда-нибудь в кафе или, может, в кино.

И было чертовски грустно, что наша реальная жизнь была так далека от наших мечтаний.

После того, как я застегнул пуговицу на своих штанах, мы взглянули друг на друга.

– Ты готова сделать это, чем бы «это» ни было?

Кэт кивнула.

– Я уже почти боюсь увидеть то, что он собирается нам показать.

– Понимаю тебя. На этом этапе возможно все.

Я остановился около закрытой двери и протянул Кэт руку. Когда она стиснула мою ладонь своей ладошкой, я притянул девушку к себе. Обвив руками ее талию, я приподнял Кэт и крепко сжал в объятиях.

Ее мягкий, теперь такой редкий, смешок прозвучал в моих ушах.

– Ты меня раздавишь.

– Ага. – Поставив Кэт на пол, я поцеловал ее в лоб. – Что бы ни случилось, не забывай о наших планах.

Мне казалось невероятно важным напоминать ей о них.

Кэт посмотрела на меня нежно-серыми глазами.

– Свадебных планах?

– Да, именно. – Я наклонился и шепнул ей на ухо: – Потому что, когда нам покажут нечто совершенно безобразное, а я уверен, что так и будет, лично я собираюсь сосредоточиться на этих планах и на том, как я приподниму подол твоего свадебного платья и встану перед тобой на колени.

– О господи, – прошептала Кэт, а когда я со смешком отодвинулся от нее, ее щеки стали ярко-алыми. – Ты… ты…

– Что?

Покачав головой, она сглотнула.

– С тобой надо держать ухо востро.

Ухмыльнувшись, я открыл дверь.

– После тебя, Котенок.

Когда она выходила, я слегка шлепнул ее по попке, из-за чего она подпрыгнула и повернулась на месте. Она бросила на меня томный взгляд, и я усмехнулся, не чувствуя и тени раскаянья. Благодаря таким вот мелочам жизни я чувствовал себя счастливым.

Арчер не обратил на это внимания: должно быть, он все-таки дорожил некоторыми частями своего тела. Мы последовали за ним по коридору, а потом по лестнице и по другому коридору, пока не оказались перед двойными стеклянными дверьми. Можно было подумать, что мы находимся в центре управления, равном по значимости НАСА.

– Что это? – не удержавшись, спросил я.

– То, что ты и подумал. – Когда я в упор посмотрел на Арчера, то заметил, что улыбается только его рот, но не его странные глаза. – Это центр управления базой. Отсюда осуществляется связь со спутниками, боеголовками и еще многими замечательными вещами.

Кэт наморщила нос, но не проронила ни слова.

Арчер открыл дверь, и я совершенно не удивился, заметив, что в передней части помещения, скрестив лодыжки и положив ноги на белую приступку, на стуле сидит Люк. В руках у него, как и вчера, был пакетик фруктового пунша.

Я покачал головой.

Нэнси находилась неподалеку; она сложила руки на узкой груди, а на лице ее была такая гримаса, словно она только что съела что-то кислое. Рядом с ней стоял человек, одетый в военную форму. Количество сияющих пуговиц и значков на его кителе говорило о том, что с ним будет непросто.

Комната вообще была набита военными – все они сидели в наушниках, целиком погруженные в то, что, черт подери, творилось у них на экранах. Когда мы вошли, кое-кто из них посмотрел в нашу сторону. Похоже, никто даже не удивился. На стене перед Люком висел огромный монитор.

Я снова вернулся к незнакомцу с серыми стальными глазами и короткими светло-каштановыми волосами.

– Что это за придурок?

Кэт широко открыла глаза, а Люк, похоже, подавил смешок и уставился на нас.

– О боже, я знал, что должна быть причина, по которой ты мне нравишься.

– Ну да, – пробормотал я.

У Нэнси было не очень-то радужное выражение лица, когда человек, приосанившись, подошел к нам.

– Это генерал Джонатан Итон, самый высокопоставленный офицер военно-воздушных сил США, – объявила Нэнси, и ее слова прозвучали отрывисто, как удары перфоратора. – Возможно, ты мог бы проявить чуть больше уважения.

Я приподнял бровь.

– Несомненно.

Я не мог не отдать должное генералу Как-там-его-зовут. В устремленных на меня серых глазах не промелькнуло ни капли раздражения.

– Мне известно, что у вас не слишком… высокое мнение о членах правительства, – сказал генерал. – Но уверяю вас, прямо сейчас мы не являемся вашими врагами.

– Я оставляю за собой право это решать, – ответил я, поднимая глаза к экрану. Судя по картинке, там демонстрировалась панорама крупного города, отснятая с очень большой высоты. Я смог разглядеть верхушки небоскребов и голубую кляксу – возможно, океан.

– Я вас понимаю, – ответил генерал, привлекая мое внимание. – Да будет вам известно, у меня никогда не было проблем с вашими.

– А у меня – с вашими, – парировал я. – Пока вы, в сущности, не похитили нас, не начали проводить над нами ужасающие эксперименты, не разлучили членов моей семьи – в общем, не стали для нас большой головной болью.