Это был единственный способ обуздать их ярость и помешать имубить безоружных испанцев. Повторять приказ дважды не пришлось. Корсарыустремились вон из форта и из города ещё быстрее, чем проникли туда.Недовольство выражала только та сотня людей из волверстоновского отряда,которая получила приказ оставаться на месте. Всех испанцев согнали в один избараков форта и заперли там, после чего корсары разбрелись по городу, надеясьхоть чем-нибудь поживиться и раздобыть пищи.

А капитан Блад занялся ранеными, которых поместили — икорсаров и испанцев, всех вместе — в другом бараке, уложив их на подстилки изсухих листьев. Раненых оказалось человек около пятидесяти, из них корсаровменьше половины. Всего убитыми и ранеными испанцы потеряли свыше ста человек, акорсары — около сорока.

Взяв себе в помощь шестерых людей, в том числе одногоиспанца, обладавшего кое-какими познаниями по части медицины, капитан Бладпринялся вправлять суставы и обрабатывать раны. Погружённый в это занятие, онне прислушивался к шуму, долетавшему снаружи — с той стороны, где расположилисьиндейцы, попрятавшиеся во время сражения, — как вдруг пронзительный вопльзаставил его насторожиться.

Дверь барака распахнулась, и какая-то женщина, прижимая кгруди младенца, с отчаянным воплем бросилась к капитану Бладу, называя его наиспанский лад:

— Дон Педро? Дон Педро Сангре!

Нахмурившись, он шагнул к ней навстречу, а она, задыхаясь,судорожно вцепившись рукой в ворот своей одежды, упала перед ним на колени.

— Спасите его! Они его убивают, убивают! — как безумнаявыкрикивала она по-испански.

Это было совсем ещё юное создание, почти девочка, едвауспевшая стать матерью, по виду и одежде похожая на испанскую крестьянку. Такиеиссиня-чёрные волосы, смуглая кожа и влажные чёрные глаза не редкость и средиандалузок. Лишь широкие скулы и характерный сероватый оттенок губ выдавали еёистинное происхождение.

— Что случилось? — спросил Блад. — Кого убивают?

Чья-то тень легла на пол, и на пороге распахнутой двери свидом мрачным и решительным возник исполненный достоинства Бразо Ларго.

Оцепенев от ужаса при виде его, женщина скорчилась на полу.Испуг сковал ей язык.

Бразо Ларго шагнул к ней. Наклонившись, он положил руку ейна плечо, быстро произнёс что-то на своём гортанном языке, и хотя Блад не понялни единого слова, суровый тон приказания был ему ясен.

В отчаянии женщина устремила полубезумный взгляд на капитанаБлада.

— Он велит мне присутствовать при казни. Пощадите меня, донПедро! Спасите его!

— Кого спасти? — крикнул капитан Блад, выведенный всем этимиз себя.

Бразо Ларго объяснил:

— Моя дочь — эта. Капитан Доминго — он приходил селенье годназад уводил её с собой. Карамба! Теперь я его на костёр, а её домой. — Онповернулся к дочери: — Вамос, ты идти со мной, — приказал он ей на своёмломаном испанском языке. — Ты глядеть, как враг умирать, потом идти домойселенье.

Капитан Блад нашёл это объяснение исчерпывающим. Емумгновенно припомнилось необычайное рвение, с которым Гванахани старался увлечьего в эту экспедицию за испанским золотом, — рвение, показавшееся ему несколькоподозрительным. Теперь он понял всё. Этот набег на Санта-Марию, в который БразоЛарго вовлёк его вместе с другими корсарами, был нужен индейцу, чтобы вернутьсебе похищенную дочь и отомстить капитану Доминго Фуэнтес. Но вместе с темкапитану Бладу стало ясно и другое. Если похищение и заслуживало кары, тодальнейшее поведение испанца по отношению к этой девушке, которая, быть может,даже не была похищена, а последовала за ним по доброй воле, было таково, чтопобуждало её оставаться с ним, и она, обезумев от страха за него, молиласохранить ему жизнь.

— Он говорит, что дон Доминго соблазнил тебя. Это правда? —спросил её капитан Блад.

— Он взял меня в жёны, он мой муж, и я люблю его, — отвечалаона страстно, а влажный взор её больших тёмных глаз продолжал его молить. — Этонаш ребёнок. Не позволяйте им убивать его отца, дон Педро! А если они убьютДоминго, — вне себя вскричала она, — я покончу с собой!

Капитан Блад покосился на угрюмое лицо индейца.

— Ты слышал? Этот испанец был добр к ней. Твоя дочь хочет,чтобы мы сохранили ему жизнь. А если, как ты сам сказал, вина его в том, что онобидел её, значит, она и должна решить его участь. Что вы сделали с ним?

Оба заговорили одновременно: отец — злобно, возмущённо,почти нечленораздельно от гнева, дочь — захлёбываясь слезами пылкойблагодарности. Вскочив на ноги, она потянула Блада за рукав.

Но Бразо Ларго, продолжая протестовать, преградил им дорогу.Он заявил, что капитан Блад нарушает их союз.

— «Союз»! — фыркнул Блад. — Ты использовал меня в своихцелях. Ты должен был откровенно рассказать мне о ссоре с доном Доминго, преждечем я связал себя словом, обещав ему полную неприкосновенность. Ну, а теперь…

Он пожал плечами и стремительно вышел из барака вместе смолодой матерью. Бразо Ларго, задумчивый и хмурый, поспешил за ними.

У выхода из форта капитан Блад столкнулся с Волверстоном,возвращавшимся из города вместе с двумя десятками своих молодцов. Блад,приказав всем следовать за ним, сообщил, что индейцы хотят прикончитьиспанского капитана.

— Туда ему и дорога! — проворчал Волверстон, который был ужеизрядно под хмельком.

Тем не менее и он и его солдаты последовали за капитаном,так как, в сущности, речи их были всегда кровожаднее, чем их дела.

Возле пролома в частоколе толпа индейцев, человек сорок —пятьдесят, раскладывала костёр. На земле лежал дон Доминго — беспомощный,связанный по рукам и ногам.

Женщина бросилась к нему, нежно лопоча какие-то ласковыеиспанские слова. Улыбка осветила его бледное лицо, ещё не совсем утратившеесвоё презрительное высокомерие. Капитан Блад подошёл следом за ней и бездальних слов разрезал ножом сыромятные ремни, которыми был связан пленник.

Индейцы злобно зашумели, но Бразо Ларго мгновенно ихуспокоил. Он быстро произнёс несколько слов, и они с разочарованным видомпримолкли. Солдаты Волверстона стояли наготове, с мушкетами в руках, дуя назапальные фитили.

Под их охраной дон Доминго был доставлен обратно в форт. Егоюная жена шагала рядом с ним и на ходу давала капитану Бладу разъяснения поповоду немало удивившей его готовности, с какой индейцы повиновались её отцу.

— Он сказал, что ты дал Доминго слово сохранить ему жизнь идолжен своё слово сдержать. Но ты скоро уйдёшь отсюда. Тогда они вернутся иразделаются с Доминго и с остальными испанцами.