– Итак, господин полковник, – начал турок,выпустив облачко ароматного, слегка дурманящего дыма и проследив за нимпечальным взглядом, – я пригласил вас сегодня по одной крайне неприятнойпричине.

– Не сомневаюсь, – не менее грустно улыбнулсяГорецкий в ответ, – трудно было бы ожидать, что начальник полиции городаКонстантинополя пригласит меня, чтобы сообщить радостное известие. Итак, что жеслучилось?

– Мой город – большой город, эфенди, – туроксделал плавный округлый жест своей маленькой ручкой, словно обвел ею шумныебазары Ускюдара, богатые кварталы Пери, грязные трущобы Галаты, весь этотразноязыкий, разноплеменной Вавилон, – очень большой город, эфенди. Но вэтом городе мне удавалось до сих пор поддерживать порядок…

Горецкий скептически усмехнулся. Турок заметил это ивзмахнул ручками, чуть привстав из-за стола.

– Вы зря сомневаетесь, господин полковник! Конечно,бывали потасовки и поножовщина. В этом городе очень много моряков из разныхстран, – а моряки, сойдя на берег, словно срываются с цепи. Они бьют другдруга в веселых кварталах, они пьют – ведь они не мусульмане и святые заветыМагомета писаны не для них. Но это было всегда, и будет всегда, с этимприходится мириться, и я не вижу в этом ничего страшного. Конечно, случалось,что утром в сточных канавах Галаты находили зарезанного шулера или сутенера… нотакая уж у них профессия. Обычно нам удавалось найти убийцу, и его постигаласуровая кара. Но с тех пор, как наш гостеприимный город дал приют вашимсоотечественникам… я сам стал с опаской ходить по улицам!

Турок откинулся на спинку стула, прикрыл темными веками своияркие глаза, сложил маленькие руки, сжимая в них янтарные четки. Горецкий молчаожидал продолжения. Он снял пенсне, и его профиль стал твердым и чеканным, каку императора на старой римской монете.

Турок открыл глаза и продолжил:

– В моем городе поселилась злоба. Страшные,бессмысленные убийства. Эсеры убивают монархистов, монархисты убивают кадетов,каждый генерал содержит целую армию убийц… Вы убивали друг друга в России, вамэтого показалось мало. Из России вас выгнали, и теперь вы убиваете друг другаздесь… Но это наш город, это мой город!

Турок сделал ударение на последних словах. Он приподнялсяиз-за стола и навис над своим гостем, неожиданно сделавшись огромным и мощным.Даже его маленькие ручки казались теперь могучими руками атлета.

Горецкий сделал над собой усилие и заговорил, стараясь,чтобы его голос звучал максимально твердо.

– Господин начальник полиции! Попрошу вас перейти ближек делу! Какая лично у вас ко мне просьба?

Мустафа-эфенди запнулся на полуслове, поглядел на Горецкогоудивленно и сел в кресло, переводя дух.

– Я пригласил вас, эфенди, чтобы вы помогли мнеразобраться в одном очень сложном и щекотливом деле.

– Убийство полковника Шмидта, – полуутвердительновымолвил Горецкий.

– Разумеется, – раздраженно ответил турок. –В этом деле мы столкнулись с некоторыми совершенно непонятнымиобстоятельствами. Шмидта убили на улице, нанеся незаметно удар острым предметом,предположительно шилом, в шею.

– Я читаю газеты, – вставил полковник.

– И никаких следов убийцы, его никто не видел.

– То есть видели, но не обратили внимания, –поправил Горецкий. – Это говорит о высоком профессионализме убийцы.

– Да-да, конечно, о профессионализме, –нетерпеливо заметил турок и отбросил четки. – Теперь… почему я пригласилименно вас…

Горецкий молча смотрел на турка, ожидая продолжения.

– Вы – человек уважаемый, причем к вам относятся суважением представители самых разных русских групп. Я разговаривал и с эсерами,и с представителями барона Врангеля, и с Кутеповым, и даже со Слащовым – всеони высоко оценивают полковника Горецкого. Далее, вы работаете в тесномконтакте с британцами… Связи полковника Шмидта с британцами при его жизни не былиоставлены мною без внимания. Профессионализм, с которым совершено убийство,говорит о том, что оно было тщательно продумано, и что Шмидта убрали поприказу. Но кто отдал этот приказ? Французы? Итальянцы? Вот это вам предстоитвыяснить, потому что вы сможете получить от англичан больше информации, чемначальник полиции города Константинополя.

Горецкий протестующе замахал рукой, но Мустафа-эфендипродолжил, не обратив на его жест внимания:

– Не беспокойтесь, дальше моего кабинета эта информацияне пойдет, а я по должности обязан знать все, что происходит в моем городе.Итак, вы работаете с англичанами, что весьма поднимает ваш статус вподмандатном Соединенному Королевству городе. Далее: что, если Шмидта убрали поприказу русских? Об этом, кстати, говорит тот факт, что буквально за полчаса доубийства к нему в ресторане «Кокошник» привязался пьяный капитан… как его там…Лихачев и угрожал расправой. Полковник Шмидт вместо того, чтобы осадитьнаглеца, отчего-то воспринял его угрозы так серьезно, что даже послал своегоохранника, некоего… эсаула Чернова проследить за капитаном на предмет выявленияего связей. В результате Шмидт оказался на Пери без охраны, что и даловозможность убийце выполнить свою миссию.

– Что показал допрос капитана Лихачева? – ввопросе Горецкого прозвучал такой неподдельный интерес, что турок едва скрылулыбку: ему была хорошо знакома эта интонация, этакий сыщицкий азарт, –она означала, что полковник Горецкий заинтересовался расследованием убийства ине отступит, пока не разгадает загадку смерти полковника Шмидта.

– Тело капитана выловили через два дня в порту, –коротко ответил начальник полиции.

– Вот как? – Горецкий поднял брови и пыхнул дымомиз своей трубки.

– Все подробности дела вы сможете узнать у моегодоверенного помощника Джафара Карманли, – сухо проговорил турок и прикрылтяжелыми веками свои выразительные глаза. – Стало быть, если Шмидта убилирусские из-за каких-то своих тайных дел, то вы сможете разобраться со своимисоотечественниками лучше турецкой полиции. Кроме того, как я знаю, прежде выбыли юристом, специалистом по уголовному праву. Поэтому – как говорят, вам икниги в руки. Итак, господин полковник, я очень прошу: займитесь этим делом. Япостараюсь обеспечить вам поддержку и очень рассчитываю, что ваши действия будутуспешными. В противном случае… конечно, ваши британские друзья оченьмогущественны, но не забывайте, эфенди, – это мой город.

Начальник полиции произнес последние слова тихо, но в егоинтонации прозвучала скрытая угроза, с которой приходилось считаться всерьез.Горецкий вполне осознал это. Здесь, в Константинополе, несмотря на поддержкумогущественных английских друзей, начальник полиции вполне мог создать емуневыносимые условия.

– Присаживайтесь, господин полковник, – тихимневыразительным голосом произнес худощавый человек в строгом сюртуке, строгоглядя из-под очков в черной роговой оправе на Горецкого. В отличие от своегоначальника, он предложил полковнику не низкое неудобное кресло, а жесткий стулс прямой спинкой. Стул был еще неудобнее, чем кресло, но полковник заметил, чтохозяин кабинета сидит на точно таком же. В комнате находились еще пара стульев,простой письменный стол, на котором почти не было бумаг, и железный шкаф скартотекой.