тревогой посмотрела на огромного Циклопа, метнула на Габриэль, как всегда, злобный взгляд и поспешила вдогонку за Иксосом, который едва не бегом удирал с опасной поляны. Когда грозный гигант и его спутник скрылись из виду, старик замедлил шаг, а вскоре и вовсе остановился, ибо Зена преградила ему дорогу. Она оскалцла зубы в беспощадной улыбке и подтолкнула его вперед.

Габриэль ладонью прикрыла глаза и посмотрела на солнце. На лице ее отразилось беспокойство.

— О боги, как поздно! — печально обратилась она к певцу. — Нам крепко повезет, если мы найдем пещеру Сфинкса до темноты, — она передернулась. — Меня не очень привлекает идея встретить чудовище ночью; думаю, ты меня понимаешь.

. — Еще как! Честно говоря, отправляясь с тобой, я… Признаюсь, я представлял себе романтическое приключение. — Юноша был подавлен. Габриэль положила руку ему на плечо, Гомер изобразил улыбку.

— Ты держишься молодцом, правда!

— Вовсе нет. Не надо меня утешать, Габриэль. Ты умеешь быть жесткой, ты умеешь сражаться. А я в жизнимухи не обидел. Не могу даже представить себя в драке. Ною, как сопливый младенец.

— Так не ной, — очень серьезно ответила она. — Когда я впервые увидела Зену в бою, в моей родной деревне, я больше всего на свете захотела стать такой же отважной, ловкой и непобедимой, как она; захотела освоить хоть четверть того, что она умеет! Но тебе это не нужно.

Путники шагнули под сень старой, могучей дубравы. Зена остановилась, что-то спросила у охотника, Аталанта указала вперед, но поздние сумерки помешали Габриэль рассмотреть, что там творится. Зена покачала головой, постояла в задумчивости и наконец уступила охотнику право возглавить шествие.

— Кроме того, — с деланой веселостью продолжала Габриэль, — я думаю, нам больше не придется драться. Теперь надо подумать и составить план действий. Мы еще пригодимся. Сколько б я ни училась сражаться, болтать мне удается лучше. У тебя тоже есть этот дар, так что немалая часть работы достанется нам. Ой, куда это нас ведут? — По обе стороны от них вдруг выросли холмы. Еще десять шагов, и путники оказались в глубоком ущелье, отвесные склоны которого покрывал мох и лишайник. По дну сочились тонкие ручейки, исложно было не поскользнуться на влажной земле.

— Куда вы нас заманили? — крикнула Габриэль, обращаясь к Иксосу и Аталанте.

— Не беспокойся, — ответил мужчина, — это лучший способ пройти в Фивы, не наткнув… — Его голос внезапно сорвался на крик, который тут же подхватила охотница. С восточного склона быстро сбегали четверо воинов, с западного спускались еще полдюжины. В том, что они направлялись прямо к путникам, сомнений не было.

Воинственный клич Зены эхом повторили высокие скалы; королева воинов оттолкнула Иксоса в одну сторону, Атаданту в другую и устремилась навстречу нападавшим. В упругом прыжке она выбросила вперед обе ноги, и двое мужчин, надеявшихся окружить ее, свалились на землю как подкошенные. Третий, перекувырнувшись в воздухе, со стоном шлепнулся в грязную лужу, расплескав ее по камням.

Габриэль покрепче сжала посох и прокричала:

— Гомер, держись рядом со мной!

— Отдайте мне лук! — взвизгнула охотница.

— Не сейчас! — отрезала Габриэль. — Зена слишком близко, ты ее заденешь. Или нас. Держи, — она вернула Аталанте длинный клинок. — Следи, куда бьешь!

— Замолчи! — грубо выкрикнула бегунья и повернулась к девушке спиной: так они могли сдерживать врагов по обе стороны тесного ущелья.

Габриэль оттолкнула Гомера и, когда поэт оказался под ее зашитой, сделала резкий выпад вперед. Крепкий посох угодил в живот одному из бандитов, но отскочил от добротных доспехов, и негодяй только рассмеялся. Он схватил палку рукой, замотанной в плащ, но Габриэль не теряла времени даром: изо всех сил рванув на себя посох, она заставила его описать в воздухе мгновенную дугу, и конец грозного оружия врезался бандиту ниже уха. Вояка отлетел и сбил с ног выбиравшегося из лужи товарища. Теперь оба возились в грязи. Зена снова испустила воинственный клич и, развернувшись, легендарным ударом ноги распластала на земле троих противников сразу. В мгновение ока оказавшись за спиной очередного бандита, она с хрустом опустила локоть на его затылок. Внезапно оказалось, что двое вояк рядом с Габриэль — единственные, кто еще в сознании. Оба отчаянно карабкались по скользкому отвесному склону: безуспешно. Тот, что был послабее иобливался холодным потом от страха, указал товарищу на Зену. Воительница, казалось, застыла на месте, но меч ее был наготове, а тело напряжено. С другой стороны путь к отступлению преграждала Габриэль, лениво описывая круги концом неизменного посоха. Аталанта склонилась над истекающим кровью врагом; в руке она сжимала кинжал с ярко-алым, потерявшим блеск острием. Остатки неприятельского отряда, опасливо осматриваясь, резво отступали.

— Пусть уходят, — крикнула Зена, заметив, что Габриэль угрожающе отошла от скалы. — Отдай мне, — зло прибавила она, выхватывая у охотницы клинок.

— Это я ей дала, — неуверенно ответила Габриэль, опасаясь гнева подруги. Зена болезненно скривилась, вытерла лезвие о пучок жидкой травы и протянула его Габриэль. Покончив с этим, она выволокла Иксоса из укрытия.

— Эт-то… Эт-то не я, — заикаясь, выдавил он. — Клянусь, я не думал завести вас в ловушку, я тут ни при чем! Воительница закатила глаза, пинком отшвырнула охотника прочь и выбралась из ущелья, жестом подгоняя остальных. Осторожно переступая через раненых и убитых, спутники последовали за ней. Оказавшись на равнине, Зена дождалась всех и снова вытолкнула Иксоса вперед.

— Ты пожалеешь, если солгал мне, — обманчиво мягко проворковала она. — А ну, шевелись!

На равнине воцарилась ничем не нарушаемая тишина. Зена следовала по пятам за покорившимся охотником и его любимицей. В нескольких шагах позади шел Гомер, за ним Габриэль, прикрывавшая тыл. Солнце опустилось к линии горизонта, и от деревьев протянулись длинные тени, когда неровная тропа наконец стала широкой дорогой.

— Превосходно, — сказала воительница, и это были первые слова за последний час. Путники стояли у развилки. — Куда повернем, охотник?

— Ту… — начал Иксос и умолк. Аталанта вскрикнула и прижала руку к губам; Габриэль обошла замершую охотницу и тоже взглянула вперед.

— О боги! — выдохнула она. — Какое чудовище!

В двадцати шагах от них, на самом перекрестке возлежал Сфинкс, вальяжно и мощно раскинувшись поперек двух дорог. В лучах заходящего солнца его роскошная шкура поблескивала золотом. Крылатого льва с женским лицом окружал почетный караул: по стойке смирно, с мечами наготове вытянулись несколько воинов. Самый высокий из них не доставал даже до головы лежащего зверя. Сфинкс широко зевнул и, сверкнув великолепными зубами, распахнул пасть, в которую легко убрались бы четверо людей — а может быть, и Калидонский вепрь. Габриэль вздрогнула, но, заметив на себе взгляд подруги, пожала плечами и приняла