ты не слышал обо мне и моем знаменитом спутнике. — Она театральным жестом указала на Гомера и отвесила ему глубокий поклон. — Но мы о тебе знаем немало. Во всей Элладе не найдется певца, отказавшегося бы от чести состязаться с тобой, о таинственный ивсемогущий!

— Да, некоторые пытались, — многозначительно проурчал Сфинкс. Его взгляд замер на чем-то вдали, а на губах заиграла улыбка. — Они мне понравились — на вкус.

— Приятно слышать, — еле выговорила Габриэль. — О, ты же добивался ответа! Тебе не нужна Аталанта, потому что она бегунья, а не поэт. Она не отличит загадки от… от… В общем, она в них не разбирается. Я же, напротив, настоящий знаток, а что касается Гомера, он непревзойден. Ты должен был слышать о нем, он царский сказитель! — Сфинкс поднял на девушку заинтересованный взгляд, Гомер набрал в грудь воздуху, чтобы возразить, но Габриэль быстро наступила ему на ногу. Удивление так и застыло на лице юноши. — Да, певец самого Тезея! А до этого он жил при дворе Елены и Менелая.

— О них я знаю, эта достойная чета правит Спартой. Я давно ушел оттуда: путешественников мало.

— Вот как! — туманно ответила девушка и задумалась. "Сфинкс редко получает новости, ведь прекрасная Елена давно оставила Менелая и убежала с Парисом в Трою, из-за нее разгорелась война. Теперь война закончена, Елена пропала…" Габриэль отложила мысль на потом и продолжила: — Дело в том, что вместо одной девушки-охотницы я предлагаю тебе двух лучших певцов, больших любителей тонких загадок. Победа над Несравненной Бегуньей не принесет тебе славы — ведь она далека от литературы. Метафоры для нее ничего не значат. Верно, Гомер?

— Верно, — эхом повторил юноша и высвободил ногу. Габриэль снова посмотрела на Сфинкса, начинавшего проявлять нетерпение.

— Итак, вопрос заключается в следующем: стоит ли возиться с Аталантой, когда два знаменитейших певца Греции сами явились к тебе?

— Хм-м-м-м.

— Подумай еще об одном: если проиграет Аталанта, считай, ты останешься без ужина. Она же тоньше ребенка!

— Хорошая мысль, — признал Сфинкс и окинул Габриэль оценивающим взглядом. — Но почему ты так хочешь попасть ко мне в желудок? Это странно. Ты что-то задумала?

— Как можно? — ужаснулась Габриэль. — Я слишком высокого мнения о тебе. Певец академической школы никогда не пойдет на обман, особенно в состязании. У нас есть предложение: каждый читает по тризагадки. Три мы с Гомером и три ты, великий Сфинкс. Побеждает сильнейший. Если ты выиграешь — что ж, выберешь любого из нас, а другого отпустишь в Афины, чтобы там он мог сложить песнь о небывалом состязании, и пусть весь мир внимает ей, затаив дыхание. А другим… кхм, ты пообедаешь илипоужинаешь, — девушка пожала плечами.

Повисла напряженная тишина. Даже плакавшая девочка замолчала и прислушалась: решалась их судьба.

Легендарное чудовище погрузилось в размышления, устремив туманный взгляд на дорогу.

— Я обдумаю твое предложение, — изрек Сфинкс. — Надеюсь, вы понимаете, что бежать бессмысленно.

— Я не спешу, — весело ответила Габриэль,

— Она лжет, господин, — раздался противный голос. Слева из-за огромного льва появился уродливый темноволосый мужчина; он остановился рядом с Габриэль. Та изумленно распахнула глаза: ей никогда не доводилось видеть на лице столько шрамов, вдобавок у подошедшего не хватало большей части левой руки. "Наверное, здорово управляется правой, — рассудила девушка. — Иначе зачем Сфинксу такой служака?" Мужчина продолжал: — Она пришла с Зеной, значит, она лжет.

— Замолчи, — рявкнул Сфинкс, и мужчина предпочел послушаться. Он умолк, но не двинулся с места, так что в любой момент мог пронзить Габриэль мечом. Та героически не обращала на него внимания: поймала взгляд Митрадии, подмигнула ей и увидела, как девочка склонилась к Навсикае. Слепая царевна ответила, кивнула и слегка взмахнула рукой. Заговорил Сфинкс: — Может быть, он прав: все, кто попадается мне на пути, хотят остаться в живых, Однако никому не удается.

— Если и на этот раз никто не вернется, как же люди узнают о победе всемогущего Сфинкса над поэтами Эллады? Пожалуй, можно поручить это ему, — Габриэль надменно посмотрела на однорукого, — или еще кому-нибудь из стражи, да только вряд ли у них получится. Я предпочитаю дорийский лад, а Гомер — ионический.

— По три загадки с каждой стороны… Почему по три?

— Чтобы почувствовать вкус игры. Великое состязание не должно закончиться, едва начавшись, после первого же вопроса. Оно должно свершиться. Съесть путника — что в этом необычного? Так ты поступаешь с каждым.

— Я согласен, загадаем по три загадки, — уступил и улыбнулся. У Габриэль пересохло в горле. — У тебя аппетитная внешность!

— С-спасибо за комплимент. Если это комплимент, конечно, — отозвалась она. — Мы можем начинать?

— Близится закат. Вы, похоже, уже выбрали загадки и хотите меня провести, не так ли?

— Мы ждем твоего решения, — заверила его девушка.

— Состязание начнется завтра, когда солнце достигнет вершин вон тех деревьев. И не вздумайте убегать, — Сфинкс обнажил белоснежные зубы в зловещей улыбке. — Ну вот, так и думал, что ты ужаснешься! Надеюсь, встретимся завтра.

Сфинкс обладал способностью мгновенно преображаться. Прекрасное и непостижимое женское лицо с глазами, полными таинственной силы, вдруг оказывалось ощерившейся мордой дикого зверя. Казалось, он сам не знал, кто он — человек, зверь или птица. Может быть, это и была загадка, которую он не мог разгадать? Поэтому столько тайны и тоски было в его взгляде?

Лев посмотрел на Митрадию, та осторожно попятилась, отходя подальше от его пасти и увлекая за собой Навсикаю. Габриэль попыталась улыбнуться девочкам. Однорукий уродец, резко развернувшись, скрылся за спиной своего господина. Гомер галантно поклонился, чем несказанно удивил Сфинкса; и увлек Габриэль прочь. Через несколько метров они вздохнули чуть свободнее и зашагали рука об руку.

— Возлюбленная Каллиопа, сделай так, чтобы мои колени не подогнулись! Позволь мне сделать еще десяток шагов! — вознес молитву певец, и Габриэль ободряюще взглянула на него:

— Ты отлично держишься! — И чуть тише она прибавила: — Убавь шаг: не надо показывать Сфинксу свой страх.

— Но мы испуганы.

— Ему это знать не положено. Мне надо поговорить с Зеной, — кажется, появилась идея.

В небе угасали последние лучи; опустившись на одно колено, воительница рылась в сумке подруги, Аталанта все так же сидела в объятиях Иксоса, Габриэль и Гомеру пришлось обогнуть их неподвижные фигуры. Глаза охотницы были полуприкрыты, губы беспрестанно шевелились: кажется, она бормотала ругательства. Иксос бросил на Габриэль неприязненный взгляд и отвернулся. Зена отложила сумку, выпрямилась, решительно скрестила на груди руки и выжидающе посмотрела на Габриэль. "Ох, идостанется мне!" — девушка заставила себя собраться, и сама удивилась, что голос зазвучал непринужденно:

— Похоже, все улажено. Пока мы