— Хорошо, — вступила в разговор Лиза. — Вот была такая Лидия Козельская, тысяча девятьсот сорок пятого года рождения, и у нее было две дочери — Мария и Валентина. Может, помните?

— Нет, что-то не припомню. Извините.

— Мария родилась в тысяча девятьсот шестьдесят пятом году…

— Во! Моя ровесница! И что, она из Масловки?

— Вроде так… Так вот, у этой Маши тоже было две дочери, Соня и Женя. В девяносто седьмом году почти все члены их семьи утонули во время отдыха в санатории.

— А… — протянула продавщица, прикрыв рот рукой. Брови ее поднялись, взгляд остановился. — Маша! Машка! А вы мне все — Мария да Мария! Маша Козельская! Конечно, помню. Ну точно, это все наши люди. И историю эту я помню. Правда, они тогда жили в городе, но тут все были в ужасе из-за этой трагедии, многие наши даже ездили на похороны Машеньки, ее мужа и дочки… Точно, дочку Женей звали. Такое несчастье!

— А сестра у Маши была?

— Конечно, была, помоложе ее, Лидия родила ее, когда ей самой было уже под сорок. Вот сейчас я начинаю вспоминать.

— И сколько ей сейчас может быть лет?

Женщина почему-то машинально принялась отряхиваться, словно на нее откуда-то насыпались крошки. Она считала в уме.

— Да она намного моложе Маши была, Валька-то. И непутевая, между прочим!

— Так они все здесь жили?

— Нет, никогда они здесь не жили, но приезжали иногда в бабкин дом, отдохнуть, варенья наварить. А сами в городе жили, бабка-то их, Наталья, генеральшей была, а когда ее муж-генерал помер, осталась одна в шикарной квартире. Но молодые-то отдельно от нее жили, Маша то есть, с мужем и дочками.

— Так что с Валентиной? Вы сказали, что она была непутевая?

— Знаете, это как посмотреть. Просто мать ее, Лидия, была строгих правил, она и Машку в строгости воспитывала, поэтому, когда Валька с парнем своим сбежала (говорят, они сели в поезд и куда-то очень далеко поехали, чуть ли не в Москву подались), она едва с ума от горя не сошла. Словом, Лидия прокляла ее и потом всем говорила, что у нее есть только одна дочь — Маша. Не смогла Вальку простить. А у Вальки жизнь не сложилась. С парнем-то тем у нее вроде ничего путного не вышло, и забросила судьба ее куда-то на север, в Сургут, кажется. И там она заболела. Я слышала, что у нее что-то серьезное — с ногами ли, с суставами… Вот и получается, что проклятье материно сбылось!

— А где сейчас Валентина?

— Так она в Сургуте, наверное, и живет.

— Скажите, в Масловке можно найти близких родственников Козельских?

— Ну, не знаю… В прошлом году умерла младшая сестра Лидии, Зоя, так у нее детей не было. Была, правда, приемная дочь, да она в Америку уехала, а там и умерла от рака. Вот такая жизнь! А что случилось-то?

— Дело в том, что Соня Козельская умерла. И мы ищем ее наследников. Я — адвокат, меня зовут Елизавета Сергеевна Травина. Вот, — Лиза протянула потрясенной продавщице свою визитку. — Пожалуйста, если вспомните что-нибудь, позвоните. Речь идет о солидном наследстве, а нам известно, что Козельские родом именно из Масловки.

— Вот так дела-а! — задумалась продавщица. — Не знаю… попробуйте-ка поговорить с соседкой покойной Зои, Клавдией Никифоровной. Она женщина хоть и не очень-то разговорчивая, но дружила с Зоей и, думаю, многое может рассказать об этой семье. Соня… Она же совсем молодая! А можно узнать, что с ней случилось?

— Заболела и умерла, — поспешила ответить Лиза, опережая Глафиру, которая наверняка озвучила бы истинную причину смерти Сони.

— Жалко девочку, — вздохнула продавщица.

Клавдию Никифоровну они нашли быстро, заодно отметив, что по соседству с ее добротным домом находится не менее крепкий и хорошо сохранившийся дом, вероятно Зои Козельской, младшей сестры Лидии, бабки Сони.

Обыкновенная сельская женщина с обветренным лицом. Одета в спортивные штаны и футболку. Руки перепачканы землей, видно, они ее оторвали от работы в огороде. Гостей она оглядела внимательно, с недоверием. Стоя на крыльце, молча выслушала историю о смерти Сони, но даже глазом не моргнула. Только побледнела.

— Как же это она померла, когда я с ней всего несколько дней тому назад разговаривала?! — неожиданно спросила она.

Лиза с Глафирой переглянулись.

— Этого не может быть! Вспомните, когда именно вы беседовали с Соней? — попросила Лиза. Как ни странно, но даже это дикое известие о том, что умершая недавно разговаривала по телефону с Клавдией Никифоровной, не помешало ей насладиться сладким ароматом, которым была словно окутана входная дверь в дом Клавдии Никифоровны.

— Да позавчера! Она еще спрашивала меня о здоровье, говорила, что купит мне путевку в санаторий…

Лиза вдруг все поняла.

— Клавдия Никифоровна, я вижу, что вы не доверяете нам. Вот, пожалуйста, телефон следователя прокуратуры, он подтвердит вам, что родственница вашей соседки, Софья Козельская, была отравлена, то есть убита. Вот и моя визитка, звоните и спрашивайте. Еще можете связаться с ее теткой, справиться о дате похорон.

Лиза говорила с впавшей в какой-то странный ступор женщиной жестким тоном, как человек, возмущенный ее недоверчивостью.

— Вы что, на самом деле считаете, что мы приехали к вам, чтобы рассказать придуманную нами страшную историю? Откуда такое отношение? Что-нибудь случилось? У вас есть основания для того, чтобы не доверять нам?

— Войдите в дом, — сдалась Клавдия Никифоровна, приглашая гостей. — Я должна извиниться перед вами… Сейчас я вам все объясню.

В доме одуряюще пахло вишней, в кухне, через которую им пришлось пройти, чтобы оказаться в большой комнате, на плите булькало розовое душистое варенье.

— Я так и думала, что это вишневое варенье… Вот только никак не пойму, откуда у вас вишня, если она только что отцвела? — сказала Глафира, потягивая носом.

— Да это у меня морозилка разморозилась, а там вишни с прошлого года — просто море! Вот я и решила рискнуть и сварить из нее варенье. Рука не поднимается выбрасывать, а уж снова замораживать — так она только место в холодильнике займет, — ответила хозяйка.

— Так что случилось-то, Клавдия Никифоровна? — спросила Лиза.

— Чаю хотите?

— Можно, — одновременно ответили Лиза и Глафира.

— С пенкой? С вишневой?

Вскоре они уже пили свежий чай с кексом, приготовленным Клавдией Никифоровной, и слушали ее рассказ.

— В прошлом году приехала сюда одна молодая особа, такая вся расфуфыренная, накрашенная, и сказала, что ее откомандировали родственники, чтобы она лично сообщила нам о том, что Сонечка померла. Правда, тогда она, бедняжка, померла якобы от воспаления легких. Я даже всплакнула. Понимаете, я очень давно Сонечку не видела, да и Зоя тоже редко о ней вспоминала. Но просто жалко стало, что умерла такая молодая девушка…