А вот учебу никто не отменял. Были выданы тетради и учебники, и наставники заходили два раза в день проверить, как идет работа. Сосредоточиться на знаниях, когда тебя мутит, давит, кружит, слепит и прочая — то еще удовольствие… и под конец третьего дня, внутренне я кипела и была зла на весь мир: на Мирей с ее дурацкими экспериментами, на Алисон, которая ей в них потакает, хотя, казалось бы, у нее-то мозгов побольше, на Криса с Адрианом, потому что они просто идиоты, и на наставников, которые нашли, видите ли, самую виноватую (даже если не самую).

Щелкнул замок двери.

— Время вашего наказания истекло, мисс Хэмптон.

Я вышла в коридор. Из соседних дверей показались Мирей и парни.

— А Алисон? — как-то хрипло и неуверенно спросила первая красавица. Выглядела она неважно, как будто потускнела. Говорят, одни переносят блокировку хуже, чем другие…

— Мисс Деспорт пока что восстанавливается, а потом еще какое-то время пробудет на строгой индивидуальной программе, но не волнуйтесь, с ней все в порядке. Следуйте за мной.

Мистер Кроуч вел нас по коридору, мы шагали за ним в полной тишине. У двери, преграждающей путь он остановился, не торопясь ее открывать.

— Дальше заканчивается зона магической блокировки. Выходите по одному и не торопитесь двигаться. Такие случаи крайне редки, но, тем не менее, я должен вас предупредить, если в ближайшие три-четыре часа вы будете снова ощущать на себе симптомы, которые испытывали в подвале, обязательно обратитесь ко мне или к другому наставнику. И, надеюсь, вы извлекли правильный урок из вашего пребывания здесь. Особенно вы, мисс Минелли, — Кроуч смотрел на Мирей в упор, словно надеялся отыскать в ее облике следы раскаяния.

— Конечно, мистер Кроуч, — раскаяния девушка ему сразу отмерила с лихвой — ресницы долу, губы подрагивают, в голосе — сплошное смирение. — Мне очень, очень стыдно.

Наставник покачал головой, кажется, не веря ей ни на йоту (и правильно делая),  и открыл дверь.

— Прошу.

Крис шагнул первым. Передернул плечами и тут же пошел дальше, как ни в чем ни бывало, но все же остановился у подножия лестницы, кажется, дожидаясь нас. Вид у него был “плевал я на ваши блокировки”. Адриан все же замер за порогом на несколько секунд, громко сглотнув, и пока дошел до Криса, пару раз коснулся стены. Мирей набрала воздуха, прежде чем сделать шаг, и я вспомнила, что она, кажется, тоже была здесь впервые, обычно красавица ловко лавировала между запретным и разрешенным, не попадаясь.

Она стояла за дверью долго. Мистер Кроуч даже дернулся ее поддержать, когда в какой-то момент она пошатнулась. Но устояла, сделала неуверенный шаг вперед, а потом, передернув плечами — совершенно как Крис — медленно побрела вдоль стены, слегка касаясь ее кончиками пальцев.

Моя очередь.

Это было странно.

Не то, чтобы оглушительно, но… ощущение, будто бы все это время я не могла дышать, а тут мне впихнули двойную дозу кислорода. И задавленная, сдувшаяся, забившаяся куда-то в глубь организма от столь враждебной среды, моя собственная магия, вспыхнула в груди теплой солнечной искрой, приятно согревая. И я поймала себя на мысли, что я ей рада. Что вздумай я что-то прямо сейчас наколдовать — у меня бы идеально получилось.

И подумалось, что надо запомнить как-то это чувство. Оно, по-моему, очень полезное.

Окрыленная, я зашагала вперед, и тут же едва не упала. Перед глазами поплыло, мир кувыркнулся, желудок подскочил к горлу, а сердце рухнуло туда где был желудок. И я, как и другие, ухватилась за спасительную стену.

Более-менее мир перестал мелькать перед глазами яркостью всевозможных ощущений только у лестницы. А окончательно пришла в себя я только почти у самой столовой — нас выпустили к ужину.

Двери еще не были открыты, и голодные и скучающие воспитанники, толпились в холле, как воробьи, и восседали на всех доступных для сидения поверхностей, как вороны.

И одна “ворона” особенно бросалась в глаза, потому что заняла широкий подоконник в гордом одиночестве, и никто не смел подлететь. Подсесть, то есть.

Мне очень резко захотелось замедлить шаг, а то и вовсе оправдать свое прозвище и слиться со стеной. Потому что я по-прежнему не была готова встречаться с Лагранжем в присутствии других людей. Я и наедине-то не сильно была готова. Но наедине как-то не так страшно… А при других я не знала, не понимала, что мне делать, как себя вести. Ни одна из привычных схем поведения с ним не работала, и я терялась и впадала в панику.

При нашем появлении присутствующие одобрительно загудели, Лагранж, до этого пристально изучавший рисунок плит под ногами, вскинул голову, повернул ее…

И поймал мой взгляд прежде, чем я успела спрятаться за спиной Адриана.

Что там говорил мистер Кроуч про повторное появление симптомов магической блокировки?..

...а то дышать очень тяжело.

Даниэль едва заметно подобрался, дрогнули, напрягаясь, плечи. Серый взгляд торопливо пробежался по мне сначала сверху вниз, потом снизу вверх, вернувшись к глазам. И держал, не отпускал.

А я смотрела и не понимала, почему у меня не получается отвернуться.

И сердце грохочет, как бешеное, и кровь от этого приливает к щекам, и они горят. И губы горят. И в груди жарко и тесно.

Наверное, стоило поблагодарить Мирей. Если бы не она, то все Горки бы вот-вот заметили, что мы пялимся друг на друга, как абсолютные идиоты.

Но в тот момент, когда красавица с радостным визгом повисла у Лагранжа на шее и звонко чмокнула его в щеку, я испытала чувство крайне далекое от благодарности. Прямо противоположное, если быть честным. Кажется, в какой-то из прочитанных книжек, оно поэтично называлось “кровавая пелена бешенства”.

Даниэль уставился на девицу с недоумением, будто вообще не понимал, что это, откуда взялось и чего оно тут висит. Ухватил лежащие на его плечах запястья и без видимого усилия расцепил мертвую хватку, отстраняя девушку от себя. Я не слышала, что он ей сказал, но в ответ на это ничуть не расстроившаяся Мирей звонко рассмеялась, что-то сказала в ответ…

Неведомая магия окончательно развеялась, оставив после себя горчащую пустоту, и я, наконец, смогла отвернуться.

Двери открылись, людская волна внесла меня в столовую. Идя к своему месту я смогла чуть-чуть успокоиться. И чего разнервничалась, правда? Во-первых, если рассуждать логически, между нами ничего нет. Раз по обоюдному согласию не было решено, что мы вместе — значит, нет. Во-вторых, мне не привыкать сливаться со стенкой и избегать чужих взглядов. Не будет же он пялиться на меня в упор, сидя напротив, верно? В-третьих, рядом будет сидеть Мирей, которая внимание мертвого привлечет, что уж там говорить о каком-то Лагранже…

Я забилась в свой угол, окинула столовую беглым взглядом, оценивая не изменились ли расстановки сил…

И совершенно случайно заметила, как Лагранж, проходя мимо соседнего столика, неудачно задел чужой стул. Парень подскочил, Даниэль остановился, вскидывая руку, кажется, извиняясь. И, воспользовавшись этим, Крис ввинтился мимо него, ударив плечом, прошел вперед и сел на свое законное место рядом с Мирей.