Я надел рубашку из тонкой ткани, легкие брюки, летние сапоги, что защищают разве что от воды и грязи, полюбовался собой, после чего подвесил к поясу молот, перебросил через плечи перевязи с мечом и луком.

Едва я вышел прямо на ступеньки винтовой лестницы башни, снизу раздались тяжелые шаги, Саксон поднимался, глядя себе под ноги, но уловил мое присутствие и вскинул голову.

Мгновенно выражение лица изменилось от напряженно-настороженного к почтительно-служебному.

– Сэр Ричард, – сказал он, – мы вам подобрали более достойные вас покои.

Я отмахнулся.

– Эти меня вполне, Саксон. Я не привередлив.

Он покачал головой:

– Сэр Ричард! Когда вы прибыли впервые, весь замок был полон гостей, и вас поместили в эту опасную башню. Поверьте, у нее очень плохая репутация.

– Почему?

– Здесь очень опасное привидение…

– Герцог Луганер? – спросил я. – Дорогой Саксон, он больше здесь не появится. Точно-точно! Нет-нет, и не уговаривай. Считай, причуда у меня такая. Мне эта башня вполне, вполне… Может быть, я тоже чем-то опасен? Словом, спасибо за внимание…

Он упрямо покачал головой:

– Сэр Ричард, но это нехорошо по отношению к хозяйке. Вы как будто нарочито остаетесь в плохом месте, будто о вас не беспокоятся…

Я посмотрел в его лицо, вслушался в твердый голос, вряд ли переубедю, сказал уже мягче:

– Знаешь, давай отложим этот разговор до завтра. Завтра, да… я перееду. Наверное.

Он посмотрел в великом сомнении.

– Точно?

– Успокойся, – сказал я. – Иди.

Он послушно повернулся и начал спускаться, но я по спине видел его несогласие. Как только исчез за поворотом, я быстро пошел по лестнице вверх.

Всего два витка, я оказался у нужного места, сказал шепотом:

– Именем Авалона…

В полутьме призрачная дверь вспыхнула, как показалось, излишне ярко, вдруг да Саксон снизу увидит отблеск на каменных стенах. Я торопливо ломанулся через силовой занавес, дыхание перехватило, но через мгновение выпал в полуразрушенном бункере. Плечи передернулись от чувства безнадежности и заброшенности, что пропитывает здесь даже воздух.

Не давая себе останавливаться, я подбежал к трубе. Лучше не всматриваться в идущий вверх темный туннель, а то уже начинает шевелиться трусливенькое, я сцепил зубы и покарабкался по стальным скобам.

Когда дорогу знаешь, она втрое короче. Я поднимался, пока не уперся головой в камень, усталый и замученный, как галерный раб, но с удивлением и гордостью сказал себе, что ни разу не остановился перевести дыхание. Осталось отодвинуть валун, но и это уже проходили: я уперся, напыжился, руки-ноги трясутся, камень сполз чуть в сторону, открыв щель, я выполз, как ящерица, и тут же задвинул валун обратно.

Сверху, как почудилось, обрушилась кромешная тьма. Что ночь, понятно, но именно обрушилась, я ощутил себя прижатым к крупнозернистому песку и мелким камешкам, настолько острым, словно только что большие глыбы раздробили на щебенку.

Разогретый, как кусок железа в кузнечном горне, я пролежал почти минуту на мелкой гальке, прежде чем сообразил, что воздух холодный, будто я из декабря попал в январь. Подо мной почти корка льда, камни промерзли, небо над головой низкое, плотные тучи бегут с огромной скоростью, все совершенно бесшумно, и только издали донесся тоскливый вскрик местного зверя или большой птицы.

Отдышавшись, я поднялся, походил вокруг камня, как насекомое, запоминающее место расположения норки. С темного неба падает странно-лиловый свет, все выглядит не так, как в прошлый раз. Я сделал круг пошире, заново запомнил ориентиры.

На этот раз пошел в сторону, противоположную той, что в прошлый раз. Хватит с меня загадок, нужны люди, нужна местная власть, нужны контакты.

Небо за полчаса ходьбы потемнело еще больше. Я вскинул голову и невольно втянул в плечи. Тяжелая громада черных туч несется почти над головой, задевая самые высокие скалы. Устрашенный, я увидел, как вынырнувшие верхушки некоторое время вишнево светятся, будто их подержали в раскаленной лаве.

Огонек я зажигать не стал, сосредоточился и перешел на ночное видение. Теперь вижу все, как днем, разве что потерялись краски. По телу пронесся легкий электрический удар: вдали ясно проступают из полумглы руины зданий!

Я уже бежал, падал и ушибался на гладких, как очищенные яйца, камнях. Руины приблизились, я вертел головой, здания потеряли под натиском ветра и дождей любую облицовку, теперь это просто стены из каменных глыб. Окна – черные провалы, под ногами постоянный хруст, словно наступаю на хрупкие кости.

Везде тоска и безнадежность, город, если как-то уцелел в войне, то умер потом. Возможно, по нему ударили каким-то биологическим, жители погибли, как погибли и те, кто пришел в этот обреченный город позже. И до сих пор, спустя сотни или тысячи лет, здесь все еще не появится жизнь, слишком смертоносные раны…

Я осторожно вдвинулся в руины, абсолютная тишина, только иногда шелестнет песчинками шустрый муравей, в тучах вскрикнет в смертной муке залетевшая туда птица. Город был когда-то велик и огромен, руины тянутся и тянутся, однажды я ахнул: к небу вздымаются самые настоящие скелеты домов в пять-шесть этажей! Улицы забиты развалинами, множество ржавых пятен: так отмечены места, где когда-то были автомобили или что-то металлическое, ныне рассыпавшееся в прах.

Но остовы домов – это значит, что здесь всеиспепеляющая ярость великой войны не выжигала города на метры вглубь. Это сохранившиеся подвалы, не говоря уже о бункерах и бомбоубежищах, это уцелевшая подземная инфраструктура…

С колотящимся сердцем я осторожно шел вперед. Остовы разрушенных домов торчат, как гнилые пни, в одном месте уцелела целая стена: странная, нереально тонкая, с зияющими провалами окон, ничем не подпираемая по бокам.

Но и здесь нет жизни, дальше каменных завалов все меньше, пошел пригород. Здесь дома сохранились намного лучше: высокие хоть и рухнули, зато одноэтажные стоят. Хотя, возможно, эти уже построены после войны Магов. Правда, вид у них таков, словно их поставили еще до Первой Войны. Более запущенных и обшарпанных зданий я не видел за все годы жизни.

Центр сожжен и даже выжжен на метр-другой вглубь, но на окраину не хватило то ли времени, то ли зарядов. Уцелели даже стены непонятных строений, обломками засыпало все пространство, не угадать, где проходили улицы.

Я осторожно крался, прячась в тени стен, наконец впереди блеснуло металлом. Сердце забилось чаще, среди развалин нечто вроде гигантской каски на голову великана… а вон дальше еще, под той вообще можно спрятать коня…

Дыхание остановилось, я наконец рассмотрел, что это не купола из металла, а оплавленные чудовищным жаром слитки. Уже не определить, чем они были раньше: танками или противоракетными установками, сейчас это просто верхушки нержавеющего металла, а там, под обломками, застывшие потоки железа.