Вот уже несколько недель они словно специально попадались друг другу на глаза, но всякий раз Николь резко отводила взгляд, но однажды, проходя мимо ее столика в направлении кухни, он спросил:

– Будешь кофе?

– Что?

Она была возмущена его фамильярностью.

– Я иду налить себе кофе, вот и решил спросить тебя – ты будешь?

– Я не пью больше одной чашки кофе в день, а мой сегодняшний лимит уже исчерпан, – придумала нелепую отговорку она, – но все равно спасибо.

– Ладно, – сказал он и направился в кухню.

Ника смотрела ему вслед и невзначай подумала: «Почему, когда у тебя уже есть рыбак, ты хочешь снова быть пойманной». Тяжело вздохнув, она вернулась к рутинному отбору фотографий. Этот день стал стартом их в их общении. Она узнала, что зовут его Адам.

«Ну как же еще тебя могли звать», – подумала она про себя, когда он наконец представился.

У них всегда находились общие темы для разговора и шутки для поднятия настроения. Он знал, что у нее есть жених, но ее личная жизнь его совсем не интересовала, по крайней мере, он это всегда давал понять. Однажды Саймона отправили в командировку в Норвегию на неделю, но Адам прекрасно восполнил нехватку внимания. Они ходили в маленькие ресторанчики, гуляли по паркам и, наконец, однажды, проходя мимо кинотеатра, оба сознались, что давно там не были, и решили сходить на первый попавшийся фильм. Остались только места для поцелуев, но никто не стал возражать. Комедия оказалась довольно неплохой. И вот он проводил ее домой, но весь вечер был настолько пропитан юношеской романтикой, что Николь захотелось почувствовать то неповторимое ощущение зарождения взаимоотношений. Она взяла аккуратно его за руку, подошла к нему поближе и, поднявшись на носочки, слегка коснулась его губ губами, а затем, не поворачиваясь, исчезла за входной дверью дома.

Через несколько недель секретарша занесла Саймону запечатанную в конверте записку с пометкой «лично в руки». Открыв его, он прочитал: «Гостиница Саввой, комната № 155 в 19:00», посмотрев на наручные часы, он улыбнулся и, сняв со спинки кресла пиджак, покинул кабинет. Быстро поймав такси, он направился в гостиницу. Он купил огромный букет маргариток по дороге и подъехал за пять минут до установленного времени. Набрав полную грудь воздуха, он зашел в фойе и, проигнорировав консьержа, подошел к лифту, зашел в него и выбрал нужный этаж. Нетерпеливо глядя на отсчитывающий этажи циферблат, он начал подниматься. Пройдя по коридору, словно застенчивый подросток, Саймон подошел к двери, он не стал стучать, а, подыгрывая интриге, опустил ручку и открыл дверь. Номер был огромен и светел. Так как в номере было очень тихо, он подумал, что она опять опаздывает. Но вдруг из соседней комнаты раздался знакомый голос.

– Милый, я здесь.

Саймон подошел к двери и открыл ее. На большой черной шелковой постели лежала обнаженная Ника, покрытая алыми лепестками роз. Он застыл на месте, завороженный.

– Ты как всегда пунктуален! – не поднимаясь, подытожила она.

Как вдруг за его спиной раздался легкий звук открывающейся входной двери. Он повернулся на звук, и его словно оглушило чем-то тяжелым по голове. Перед ним стоял незнакомый очень красивый мужчина. Услышав дважды открывающийся звук двери, Ника что-то заподозрила и, поднявшись, села на кровать. Увидев явно не ту картину, на которую она надеялась, в испуге закрыла свое тело руками. Саймон очень спокойным голосом задал только один вопрос:

– У вас уже что-то было?

Ника ничего не промолвила. Но по ее виноватому виду он прочитал ответ на свой вопрос. Он кинул букет на стоящее рядом кресло и покинул номер. Пройдя мимо лифта, он подошел к аварийному выходу и начал спускаться по лестнице, пытаясь прийти в себя. Наконец спустившись на первый этаж, он в бешенстве вышел в фойе, направляясь к выходу.

– Привет, Саймон, – вдруг донесся очень знакомый голос.

Саймон остановился, явно понимая, кто это. Подойдя к креслу, стоящему в центре фойе, он увидел такую же красивую, как и прежде, женщину с волосами цвета меди и лицом, покрытым веснушками.

– Привет, Изи, – поздоровался Саймон.

– Неприятно, правда?

– Ты о чем?

Но тут он вспомнил, как год назад она так же застукала его с Никой.

– Так это все ты подстроила? – проговорил он, видя на ее лице умиление. – Неужели так сложно было просто отпустить меня, без всякой мести?

– Мне просто всегда хотелось, чтобы ты испытал ту же боль, что и я!

– И теперь тебе легче? – раздраженно спросил Саймон.

– О да! Ведь теперь ты раздавлен, – очень спокойно, с ноткой реванша начала она. – Помнишь, я тогда тебя спросила, чего тебе не хватало, ведь я давала тебе все, а ты ответил: «Наверное, ее». Так вот, раз она для тебя такое совершенство, то для тебя нет ничего проще, чем простить ее, но теперь каждое мгновение ты будешь подозревать ее в неверности, и это будет съедать тебя изнутри по маленьким крупицам. Да, кстати, мои поздравления по поводу предыдущей свадьбы.

С этими словами она встала и вышла из гостиницы походкой победителя, оставив разбитого бывшего мужа в одиночестве.

Доминик проснулся и, осознав, что находится один в спальне, посмотрел на стоящие возле кровати часы.

«Почти полдень! Да, тяжело будет отвыкать!»

Он встал и, подняв валявшиеся возле кровати пижамные темно-серые штаны, начал их натягивать. Немного завуалировав свой образ Адама, он направился на поиски Ники. В квартире играла тихая музыка и, достигнув кухни, он нашел танцующую в его темно-синей рубашке Николь. Она была погружена в приготовление завтрака, наслаждаясь мелодией танго. Доминик подошел к ней сзади и, убрав прядь ее волос и освобождая ухо, шепнул:

– Тебе не идет эта рубашка!

– Что? – быстро повернув к нему голову, переспросила она. – Мне прекрасно идет этот цвет.

– Неа! – продолжая настаивать, покачал он головой.

– Это твои проблемы, – парировала она.

Его ладонь проникла в отверстие между пуговиц, он нежно поцеловал ее шею.

– Просто без нее намного лучше, – шептал он.

– Дом!

Она прижалась к нему спиной, открывая сильнее шею ему навстречу.

– Завтрак остынет.

– А мы быстренько.

Сжимая руку, он собирал рубашку, оголяя ноги.

– Дом! – стонала она.

– У меня давно есть идея, – поцеловал он ее в висок, – никуда не уходи.

Поставив на большой поднос с ручками две небольшие тарелки с омлетом и колбасками и два стакана сока, она направилась на улицу. Расставив все на столе, она вернулась на кухню. Доминик держал в руках пару ее темно-синих туфель. Его выдали темные зеленые глаза, с мольбой смотревшие на нее. Николь замерла при входе, вернулась привычная игривость, как только она увидела его и прочитала на его лице знакомое желание.