– Его могли и не посвятить во все планы. А намек натвою причастность к убийству Дидонова – это вроде алиби. То есть ежелиподставляют тебя, значит, Дед к этому делу отношения не имеет.

– Уж очень хитро.

– Ну, на это они мастера. Фантазирую дальше. Дидонов вМоскве бывал частым гостем. Кто-то из тамошних друзей Деда заметил его тягу кмальчикам. Дальше дело техники. Его рекомендуют в местный клуб любителейгомиков.

– С намерением подставить?

– Конечно. И тем самым лишить Игнатоваподдержки. – Лялин мило улыбнулся, а я скривилась. – Очередноесудебное разбирательство по поводу землицы в этом месяце, следовательно, туткаждое лыко в строку.

– Хорошо. Хотели подставить, но убивать-то зачем?

– Скорее всего, решили, что так проще. Плюсобстоятельства гибели… Игнатов лишился соратника, да еще в дерьме по самое немогу.

– А зачем надо было убивать Борьку? – вздохнула я.Чужие фантазии не очень-то мне нравились, слишком они были похожи на правду.

– Надо лучше знать людей, с которыми пьешь, –хмыкнул Лялин. – Кто его жена, знаешь?

– Преподает в институте, в каком, не помню.

– В педагогическом. А вот ее дядя – Лобко ГеннадийИльич.

– Черт, – выругалась я.

– Именно. Председатель суда, где слушается дело обинтересующей нас землице. Выстраивается цепочка: Дидонов обращается к сестретвоего Борьки, которая у него в редакторах, она к братцу, а он к дяде жены. Врезультате они выигрывают дело.

– Ну у тебя и фантазия.

– Ага. Я даже знаю, в какую сумму это вылилосьИгнатову.

– Откуда?

– Ну… – Лялин самодовольно усмехнулся. – Ты имеешьдело с профессионалом. От дурных привычек трудно избавиться. Год назад по долгуслужбы я был просто обязан знать, что делается в нашем городе. Сейчас эточто-то вроде хобби. Вряд ли твой Борька намеревался подставить тебя, скореевсего, сестрица просто была в курсе, как вы проводите свободное время. Говорят,с головой у нее большие проблемы и мания величия в придачу. Вот она и решилаповедать народу о том, что местная власть у нас сплошь алкаши и дебоширы. Акогда твой друг увидел статейку, то сообразил, что ты можешь отнести ее на егосчет, и испугался, потому что крови ты ему могла попортить ого-го сколько. Онпозвонил Дидонову и, думаю, нелицеприятно высказался. Далее еще проще:допустить душевной беседы между вами не могли. Твою хватку в городе знают, еслиты к кому-то прицепишься, можно гроб заказывать.

– Это шутка? – не поверила я.

– Нет, это мнение, которое бытует в народе. Надо иногдаинтересоваться собственной репутацией. Так как в деле завязаны очень многиелюди, а Борька фигура незначительная, им охотно пожертвовали.

– Чёрт-те что, – вздохнула я и принялась грызтьногти.

– Прекрати, – сказал Лялин, понаблюдав за мнойнекоторое время.

– Я демонстрирую ужас и потрясение.

– Но как-то по-дурацки.

– Я не дура. По крайней мере, один умник вчера убеждалменя в этом.

– Не стоит всему верить. Кстати, появление в городеЛукьянова…

– Ты и об этом знаешь? – удивилась я, хотяудивляться было глупо, Лялин всегда все узнавал первым.

– Конечно. Живет у тебя и спит, скорее всего, в твоейпостели. Угадал?

– У меня что, на роже написано? – хмыкнула я.

– Ага. Ты похорошела. Взгляд с дурнинкой… в общем, мненравится. Хотя Дед наверняка другого мнения. Хочешь совет старого человека? Лукьяновприедет и уедет, а Дед… оно тебе надо? Опять же, появление Лукьянова не толькоделает мои фантазии весьма реалистичными, оно настораживает. Грядет что-товеликое… и опасное, в основном для таких незначительных личностей, как мы.Оттого заявляю прямо. Фантазировать с тобой больше ну буду, даже если ты вголом виде завалишься на мой диван. Зажму хозяйство в кулак и, рыдая, пойду насвежий воздух.

– Какая страшная картина, – ужаснулась я.

– Вот-вот. Пусть менты возятся с этим убийством, а тыпостой в сторонке.

– Так они же никого не найдут.

– И правильно. Зачем им лишние хлопоты? Есть чуднаяверсия: ограбление квартиры, Дидонов случайная жертва. Это всех устраивает.

Я простилась с Лялиным и, взяв Сашку на руки, побрела кдому, решив пораскинуть мозгами по дороге. Я не сомневалась, что Лялин прав. Задолгие годы нашей дружбы я не помню случая, чтобы он ошибся.

– Ох, горе горькое, – вздохнула я, сетуя налюдскую жадность. Кто-то громко свистнул, я машинально повернулась и в десяткеметров от себя обнаружила Лукьянова рядом со своей машиной. – Ты что здесьделаешь? – продемонстрировала я бездну удивления.

– Решил проветриться, вдруг вижу – ты идешь. Ты гуляешьс собачкой довольно далеко от дома.

– Он же охотник, ему надо больше двигаться.

– Поехали, – сказал Лукьянов с усмешкой. Яустроилась в машине, а он сообщил: – Звонил Вешняков, очень тебя домогался.

– Тогда сворачивай направо. Если домогался, значит,что-то серьезное.

Вешняков сидел в своем кабинете, обложенный бумагами.

– Наконец-то, – сказал он хмуро, увидел Лукьяноваи несколько растерялся.

– Придется смириться с тем, что он свалился на нашуголову, – вздохнула я, – но он парень неплохой, и польза от негоиногда есть. Что нового?

– Вот, – подвинул ко мне пухлую папку Артем. –Волосы встают дыбом, когда читаешь.

– Уголовное дело Серафимович, в девичестве Уфимцевой?

– Ага. Просто фильм ужасов.

– Я ужасы не люблю, так что читать меня это незаставишь. Давай коротенько и без жутких подробностей.

– Короче, так. Серафимович и ее дружок Вадим Красновболтались по улицам и не знали, чем себя занять. На свое несчастье,четырнадцатилетняя девчонка на ту пору шла из музыкальной школы и попалась этимуродам навстречу. Они затащили ее за гаражи… далее просто жуть берет. Что они сней делали, не опишешь… То есть описано довольно подробно, просто повторить силнет. Наиздевавшись всласть, они облили девчонку бензином и подожгли. Забензином, кстати, в гараж залезли, замки сбили… Серафимович получила десятьлет, ее дружок двенадцать, хотя я бы расстрелял. И девку тоже. Не смотри так.Расстрелял бы собственноручно.