Прямое столкновение с прекрасно подготовленным воинством Ганнибала не входило в планы враждебно настроенных к пунам племен вольков. Они расчетливо отступили за реку, но зато на противоположном берегу выстроили все свои отнюдь не малые вооруженные силы. Были и другие трудности: постоянно лил дождь, что вкупе с мрачными лесными дебрями угнетающе действовало на его африканских воинов (в первую очередь нумидийцев), привыкших к жаркому и сухому климату каменистой и полупустынной Африки.

И тем не менее Ганнибал отдал приказ готовиться к переправе, а значит и… бою на том берегу с вольками. Два дня вся армия занимается заготовкой плотов и лодок. Когда жители окрестных деревень обнаружили, что за каждую лодку им платят серебром, они сами принялись делать их, чтобы получить побольше серебра от чужеземных воинов – и… ускорить их уход. Переправа большой армии во все времена требовала от ее полководца решительности, энергичности и… тактического искусства. Ганнибал продемонстрировал всем, что все эти качества у него имеются в избытке. К тому же надо было поспешать!

Если верить римской традиции, то Публий Корнелий Сципион-Старший высадился в Иберии с опозданием (Ганнибал уже покинул ее и был за Пиренеями) из-за того, что ему пришлось дожидаться союзных италийских войск, задержанных восстанием бойев на севере Италии. (Впрочем, по другим данным, Сципион вообще не успел покинуть берега Италии, поскольку ему пришлось срочно заново набирать один из своих легионов, взамен отправленного претору Гаю Атилию на усмирение бойев.) Будучи человеком весьма трезвым и расчетливым, Публий Корнелий правильно рассчитал, где ему лучше всего перехватить ускользнувшее было войско Ганнибала.

Разведка пунов принесла своему вожаку неутешительную новость: оставив в Иберии часть войска под началом своего брата Гнея, П.К. Сципион быстро погружается на 68 кораблей, затем высаживается со своими силами в устье Родана и уже начинает подниматься по реке вверх. Но форсированные марши невозможны: легионеры утомлены морским путешествием и не могут выкладываться по полной! И все же Сципиону нужно всего лишь два – максимум три – дневных перехода и еще чуть-чуть, и нежелательная пока Ганнибалу встреча с римскими легионерами станет неизбежной: любые столкновения с ними до прихода в Италию принесут карфагенскому полководцу лишь бессмысленные потери.

…И вот уже сын Бомилькара и старшей сестры Ганнибала – Ганнон – с отрядом тяжеловооруженной иберийской кавалерии ночью скрытно поднимается на 37 км выше по течению реки и там, где она делится небольшим островком на два рукава, благополучно на надутых воздухом мехах и на скорую руку сколоченных плотах переправляется на вражеский берег. Дает своему отряду день передышки, ночью спускается вниз и уже готов по команде напасть с тыла на мешавших переправе агрессивно ведущих себя вольков. Получив на рассвете дымовые сигналы от Ганнона об успешной переправе и его готовности к атаке, Ганнибал зажигает ответные костры и начинает форсирование Родана. Все было сколь тщательно продумано, столь же четко исполнено…

Люди и кони, те и другие в полном вооружении либо упряжи, готовые тут же ринуться в бой, спускаются к воде. Пехота переправляется на кожаных щитах и лодках. Большинство кавалеристов переплывает реку вместе с лошадьми, держа их за уздечки, остальных перевезли на плотах-паромах. А на другом берегу их уже ожидает беспорядочная толпа вольков, подогретых винными парами и хором распевавших грозные боевые песни. Только когда осыпаемые стрелами варваров воины пунийского полководца завязали схватки в прибрежных водах Родана, кавалеристы Ганнона налетели на вольков с тыла. Не выдержав боя сразу на два фронта, вольки обратились в паническое бегство вниз по течению реки.

Теперь оставалось совершить самое трудное: переправить легковозбудимых слонов. Но искусные проводники цепочкой провели слонов на огромный пандус, выдающийся в реку, а оттуда – на большие паромы, покрытые дерном и по внешнему виду не отличавшиеся от суши. Чтобы слоны-самцы согласились шагнуть на эти плоты, первыми на них осторожно завели слоних. И все же несколько слонов попрыгали в реку и, чуть не с головой погрузившись в воду, поплыли, вытянув вверх «дыхательные трубки» своих хоботов. Саванные африканские слоны были прекрасными пловцами и без проблем справились с переправой. Нагруженные первой партией слонов паромы двинулись к противоположному берегу. Потом они вернулись за другими слонами, и операция повторилась…

…Между прочим, нам известны и иные версии переправы пунами своих слонов через Родан. Интересно другое: почему нельзя было перевести животных… вброд, который, по словам римского историка Тита Ливия, вроде бы был совсем неподалеку?! Почему слонов – прекрасных пловцов – не пустили самих переплыть реку?! Так или иначе, переправа через Родан прошла успешно…

Переправа еще не завершилась, а встревоженный конный патруль пунов донес, что снизу по течению уже обнаружен отряд вражеской тяжеловооруженной конницы. Навстречу тремстам римским всадникам и союзному им отряду галльских всадников Сципиона Ганнибал направил отряд своей нумидийской кавалерии. В жаркой стычке 500 легковооруженных нумидийцев понесли большие, чем враг, потери (полегло 200 всадников против 150–160 у римлян), но мужественно прикрыли переправу своего войска, продолжавшуюся еще несколько часов.

В первом же бою римляне одержали верх над неприятелем, и римский консул двинул было все свои силы на Ганнибала, надеясь навязать ему большое сражение, но, натолкнувшись на заслон из «живых танков» – боевых слонов в кожаных доспехах, будучи малознакомым с подобной «техникой», вынужден был остановиться. Ганнибал мудро боя не принял (ведь даже после победы все равно пришлось бы продолжить намеченный поход в Италию, но бессмысленные потери не нужны никому!), а, быстро построив свою армию походными колоннами, ускользнул вдоль берега Родана в направлении Альп. На дворе уже стоял первый осенний месяц – сентябрь, – и ему надо было спешить до того, как горные перевалы завалит не проходимыми до весны снегами…

Поняв, что перехватить врага, двигавшегося под прикрытием кавалерийского арьергарда максимально стремительно, не удалось (пуны оторвались на целых три перехода!), Сципион преследовать его не стал, а поспешил назад в Италию, готовясь к обороне долины реки По.

Как теперь ему стало ясно, именно туда должен был «свалиться» с Альпийских гор со своими наемниками ловкий и неутомимый пунийский полководец. Туда же следовало подойти и легионам Тиберия Семпрония Лонга, чей отъезд в Африку с острова Сицилия, где он уже успел дать отпор всем попыткам карфагенского флота высадить десант в Лилибее, теперь откладывался на неопределенный срок. (Как оказалось, к высадке в Африку римляне смогли вернуться лишь спустя 14 лет!) Усмирявший галлов Северной Италии, явно восставших не без «ведома» рвавшегося в Италию Ганнибала, претор Луций Манилий Вольсон – тот самый, который первым мог встретить карфагенян Ганнибала – совершенно неожиданно опростоволосился! Спеша к осажденной бойями и инсубрами римской Мутине, он, казалось бы, опытный вояка, не удосужился выставить передовое боевое охранение и дважды (!) в глухом лесу попадал со своими легионами в засаду: более 1300 легионеров полегли в бойнях, устроенных… бойями (извините за словесный каламбур!). Моральный дух вырвавшихся из западни был сломлен. На помощь Манилию, собиравшему остатки своих разгромленных легионеров вокруг Таннета у реки Пад, из Рима был спешно отправлен новый легион претора Гая Аттилия с пятью тысячами италийских союзников в придачу. Именно с этими полудеморализованными (?) силами (порядка 15–20 тыс. пехоты и 1500 всадниками) Сципиону и надлежало встретить армию Ганнибала.