Именно в этом, по мнению де Куртриврон, заключена разница между «зрелой любовницей» во Франции и «воинственно настроенными женщинами среднего возраста» в США. Причина недовольства американок объясняется слишком жесткими требованиями и рамками нашей культуры. Кому охота в 60 лет взобраться на новый тренажер, когда ты всю жизнь был рабом тренажера? Да и вообще, кому нужны мужчины? Может быть, лучше обо всем забыть и расслабиться?

Соавтор книг «Шестьдесят миллионов французов не могут ошибаться» и «История французов» Жюли Барлов описывала, как однажды с подругами пошла в поход. К их группе присоединилась американка, которой было за пятьдесят. «Она была плотного сложения, и было видно, что она выносливая и много тренируется, – рассказывает Барлов. – Мы повстречали группу туристов-мужчин, которые начали разводить с нами шашни. Пожилая американка рассмеялась и заметила: «Слава богу, что мне все это уже неинтересно». Вот вам типичный пример американского отношения. Француженка вряд ли позволила бы себе такое высказывание. Француженка не готова с такой легкостью признать, что она потеряла свою женскую привлекательность».

* * *

Барлов сделала очень мудрое замечание. Француженка продолжает развиваться как женщина без утомительных тренировок и других экстремальных мер, причина которых только в нашей неуверенности по поводу собственного возраста. Француженкам свойственен жизненный реализм, и они понимают, что возраста не избежать. Это естественное развитие событий, которые никто из нас не в силах изменить. Симона де Бовуар много и подробно об этом писала. Посвященная старению глава ее книги «Второй пол» является примером испепеляюще правдивого реализма: «Старость – это пародия на жизнь. Смерть превращает жизнь в судьбу и по-своему сохраняет ее, уводя ее в сторону. Смерть убивает время».

Де Бовуар описывает в деталях процесс старения с эмоциональной, социальной и биологической точек зрения. Кажется, то, о чем она пишет, является частью коллективного знания всех француженок. По мере старения женщины «не только начинают видеть мир своими собственными глазами», – пишет она. Пожилая женщина, которая долго прожила с мужчинами, начинает понимать их так, «как их не понимает ни один мужчина, потому что она видит в них не социальное лицо, а конкретного человека, зависящего от воли случая, потому что, когда мужчина остается один, он именно от этого и зависит. Она знает и женщин и показывает, кто она есть на самом деле, только другим женщинам. Такая женщина была за кулисами, она знает все».

Поэтому вы никогда не увидите радостную француженку в майке с надписью: «Жизнь начинается в семьдесят». Потому что это не так.

«Неотразима та женщина, которая достигла равнины в своем поиске физического совершенства и которая стала настолько уверена в своем образе, что перестала о нем постоянно думать. Мужчинам кажется, что она теперь открыта для решения более сложных задач и новых устремлений. Она больше не переживает по поводу своего внешнего вида и становится доступной, ранимой и желанной, другими словами, она становится по-настоящему сексуальной».

Вероник Вьенн

В литературе уже написано достаточно банальностей о сексуальных француженках старшего возраста. Сами они не боятся возраста, не стенают по поводу выпавшей на их долю несправедливости, не драматизируют ни положительные, ни отрицательные стороны своего положения так, как это делают их американские сестры. Они даже не проявляют сдержанного гнева и неудовольствия, о чем писала Меркин в статье в New York Times по поводу компании других старых женщин, «потому что чувствуют тень неизбежного конца детородного возраста, как негативный феромон».

Интересно, почему француженки громко не протестуют? Французские мужчины, как и мужчины во всем мире, любят молодых женщин. Однако можем ли мы утверждать, что французские мужчины любят женщин старшего возраста больше, чем американцы? Я задала этот вопрос Ален Гиами, и вот что она ответила:

«В этой проблеме есть два аспекта. В целом можно утверждать, что французских мужчин привлекают женщины старшего и одинакового с ними возраста больше, чем американских мужчин. Но возникает другой вопрос: Может быть, американки по собственной инициативе уходят с сексуального рынка, так сказать, снимают свои кандидатуры, потому что их больше не интересует секс? Американки могут все еще выглядеть сексуальными благодаря пластическим операциям, но в душе они уже не чувствуют себя достаточно привлекательными для поддержания отношений. Быть может, американки просто не хотят больше заниматься сексом».

Вот это неожиданно.

Гиами высказывает предположение о том, что внучки Колетт, возможно, лучше понимают секс и любовные отношения, чем американки, потому что они по всей вероятности знают о долгосрочных отношениях с мужчинами больше, чем мы.

«Способность заниматься сексом после пятидесяти лет в значительной степени зависит от умения поддерживать отношения. А для того, чтобы поддерживать отношения, недостаточно выглядеть сексуально»,

– говорит она. Следовательно, выглядеть сексуально и чувствовать себя сексуально – совершенно разные вещи. Если человек не умеет поддерживать отношения, то он не захочет, и ему будет сложно заниматься сексом.

* * *

Может быть, француженки больше нас понимают в сексе и в вопросе поддержания отношений, потому что они лучше разбираются в классическом психоанализе Фрейда? Это очень непростой вопрос. В Америке теории Фрейда во многом развенчали и заменили разношерстным набором техник и терапий. Во Франции же Фрейд является частью «святой троицы». Вначале был Фрейд, потом Лакан[104], и после него Мишель Фуко[105].

Моя приятельница Анна заявила о том, что все те, кто говорят, что понимают теории Лакана и Фуко, безбожно врут. Ну, это ее собственное мнение. Фрейд создал теорию либидо и выдвинул идею о том, что вытеснение из сознания мыслей о сексе приводит к тому, что секс превращается в навязчивую идею. Фрейд писал: «Если вы начнете анализировать любое чувство человека, каким бы не связанным с идеей секса оно ни выглядело, вы обязательно найдете самое базовое животное стремление – инстинкт размножения». Во Франции все соглашаются с такой постановкой вопроса.

Я позволю себе некоторое упрощение. Раньше в Америке Фрейда очень уважали. Мы считали, что все проблемы личностного характера можно решить при помощи программ, затрагивающих, в том числе, вопросы сексуального характера, которые могли бы в состоянии определить, с чем связаны эти проблемы в нашем подсознании и кто в них виноват: наши отцы или матери. Фрейд создал «рабочую» систему, которая в состоянии помочь человеку разобраться со своими сексуальными проблемами. Другое дело, что на психоанализ могли уйти годы. Однако в Америке профессионалы постепенно отошли от идей Фрейда о том, что нами движут главным образом животные инстинкты. Почему? Потому что никто не хотел утверждать, что человек является частью животного мира, а не божественным творением. Не будем слишком долго задерживаться на этом непростом вопросе, имеющем социальные, религиозные и исторические стороны, поскольку его выяснение не входит в задачи этой книги. Скажу лишь следующее. Хотя в наше время невозможно отрицать то, что доказано наукой, американцы упорно продолжают считать, что мир животных (точно так же, как и секс) представляет собой моральную мусорную яму (со всеми вопросами по этому поводу, пожалуйста, обращайтесь к Богу[106]). Не вдаваясь в объяснения, скажем, что французы не придерживаются этого распространенного среди американцев мнения.