Спрыгнув с лавочки, я поспешила за ним. Александр успел уйти довольно далеко и догнала его уже в переходе с поля в корпус.

— Подожди! — окликнула я.

Он, конечно, не остановился. Меня это снова зацепило — но если решила выяснять, значит надо идти до конца.

— Александр! — снова позвала я и догнала уже бегом.

На этот раз Васервальд все же остановился высокий, неприступный, подбородок вперед. По-моему, он слишком выпятил челюсть.

— Чего тебе?

Его голос прозвучал, как всегда, бесстрастно, ровно и эхом убежало по коридору. Я отдышалась и проговорила:

— Слушай… у нас с тобой как-то не заладилось …

— Ты преувеличиваешь, — оборвал он.

Вся моя собранность и решительность как-то сразу потухли.

— Разве? — после мига замешательства, поинтересовалась я. — Твою попытку пришибить меня в библиотеке трудно назвать дружеской болтовней.

Я не хотела провоцировать Александра, но глаза его все же недобро сверкнули. На всякий случай, отшагнула.

— Это из-за Каролины? — спросила я. Кто знает, может она разносит обо мне разные слухи.

Васервальд недовольно посмотрела н меня.

— А она тут причем?

— Ну… она разве не твоя девушка?

Я пошла ва-банк, надеясь одним разом все выяснить. Хотя Никола говорил, что Каролина пытается подкатить к Васервальду, а тот нос воротит. Но мало ли — удалось, и напела про меня всяких гадостей.

Васервальд нахмурился.

— Она не моя девушка.

Не знаю почему, но это обрадовало. Значит, Каролину снова послали на все четыре стороны. Но радость моя быстро потухла, как только заметила, как быстро темнее лицо Александра.

— Давай начнем заново, а? — предложила я и покосилась в сторону, на всякий случай, вдруг придется убегать.

— Не за чем, — резко сказал Александр.

И меня прорвало.

— Да?! — выпалила я, чувствуя, как захожу за очень опасную грань, но остановиться уже не могла. И не хотела. — Нам еще учиться вместе! Забыл? Так что твои просьбы не попадаться на глаза вообще не в кассу. Ясно? Ты сам постоянно передо мной маячишь! Я тебе ничего не сделала! И не заслуживаю такого обращения! Понятно? Как минимум, ты обязан объяснить, чем я тебя так бешу!

Желваки на лице Александра заходили ходуном, ноздри раздулись, мне показалось, он готов накинуться на меня прямо сейчас и стереть в пыль. Но каким-то чудом удержался, даже с места не двинулся.

— Я тебе ничего не должен, — процедил он.

— А я думаю, должен!

В следующий момент его пальцы сжались у меня на щеках, а лицо нависло над моим. Я даже не успела испугаться — так быстро все произошло.

— Не провоцируй меня, Вивиана, — прохрипел он мне в лицо. — Я итак держусь из последних сил.

— А то что? — выдавила я сквозь сдавленные по бокам губы. Надо же, он даже имя мое знает.

Не могла сказать, что стало страшно, но почему-то внутри поселилась твердая уверенность — он мне ничего не сделает. Не сейчас. Думать так абсолютно не логично, но мысль плотно засела в голове.

Александр оскалился и приблизил лицо еще ближе к моему.

— Ты не представляешь, с чем играешь, — глухо произнес он, и я ощутила на лице его дыхание.

— А я не играю, — снова пролепетала я сдавленным ртом.

— Вот дурочка… — прошипел он. — Уходи. Не лезь ко мне. Поняла? Тебе же лучше.

Пока я пыталась понять значение слов Александра, его взгляд скользнул к губам и на секунду показалось, что слишком долго там задержался. Но тут же резко отклонился, разжав пальцы, а в следующий момент я уже смотрела на его удаляющуюся спину под гром и грохот дождя.

Дождь прошел такой силы, что весь следующий день нас заставляли тренироваться по щиколотку в лужах. К счастью обувь выдали защищенную магией, и она совершенно не промокала. Чего не скажешь об одежде. А ведь на тренировках приходилось падать. И довольно часто.

В жизни бы не поверила, что меня, совершенно неспортивную и неуклюжую, возьмут играть в команду. Но у меня, действительно, неплохо получалось. Тренер смотрел на меня с одобрением, даже немного снимал контроль с воронки, в которую надо бросать сифр. Но я каким-то внутренним чутьем улавливала, когда именно воронка сделает поворот.

Странно, что это не помогало мне в танцах. Хотя… Может раньше я не пробовала, как следует.

Игре я отдавалась полностью, и даже не заметила, как на трибуне появились немногочисленные зрители. Нэвариус подбежал и проговорил, шумно дыша:

— Это она на меня посмотреть пришла.

И убежал к остальным. Обернувшись, заметила на верхней лавке Каролину Купалу, расфуфыренную, как новогодняя ёлка. Но, что хуже всего, рядом с ней Васервальд, Ремо де Волирэй и еще какие-то адепты старших курсов.

Настроение упало в ноль, играть сразу расхотелось. Нет, совсем не обязательно, что он пришел сюда с Каролиной, там ведь еще куча адептов. Но смотреть на них неприятно. К тому же, Купала показательно заигрывает с ним и ржет так, что аж сюда слышно.

— Эй, Хор! — донесся голос тренера, пришлось обернуться. — Долго сильф будешь считать? Или примешь подачу?

Принимать подачу, считать сильф и вообще находиться на поле расхотелось окончательно. Я проговорила:

— Можно я пойду? Что-то живот разболелся.

Тренер нахмурился, его взгляд быстро скользнул на трибуны.

— Знаешь, если живот болит, иди в лекарский корпус. Но имей в виду — если все время прятаться и убегать, так и останешься невидимкой. У тебя есть дар и ты неплохо играешь в «Шейно». Так пусть все это видят. И пошли они к троллям. Это не дискриминация, а фигура речи, если кто-то что-то подумал.

Не то чтобы его топорная речь меня вдохновила, но доля правды в словах тренера была. И я осталась, доиграв сет.

Правда, потом пришлось столкнуться с Каролиной в раздевалке. Она будто нарочно меня выслеживает.

— Это тебе не поможет, — сказала она, перегородив мне путь, когда я выходила последней.

Мне с ней бодаться пока не по силам, поэтому попыталась обойти. Не вышло — она выставила руку в бок, преграждая путь.

— Слушай, — произнесла я. — Что тебе надо, а?

Каролина вскинула широкие брови.

— А разве не понятно?

— Не очень, если честно.

Она фыркнула.

— Еще и тупая…

— Ректор думает по-другому.

— Ты определись что ли, — проговорила Каролина с неприязнью и какой-то завистью, — кто тебе нужен — ректор, Александр… Кто там у тебя еще на примете?