Шантрапа – это слово, заимствованное из французского. Точно так же, как и слова «бульон», «витраж», «мармелад», «пенсне», «туалет», «пляж», «гардероб», «балет», «жонглёр», «режиссёр», «пьеса», «афиша» и многие другие. Из латинского языка заимствованы слова «экзамен», «доктор», «диктант», «директор», «максимум», «минимум», «радиус», «эффект»; из тюркских языков – слова «жемчуг», «кумыс», «изюм», «арбуз», «караван», «шатёр», «халат»; из греческого языка – слова «математика», «философия», «история», «грамматика», «ангел», «епископ», «монах»; из немецкого языка – слова «матрос», «абзац», «брудершафт», «гастарбайтер», «галстук», «гауптвахта», «шпинат», «гавань»; из английского языка – слова «футбол», «митинг», «лидер», «бизнес», «менеджер», «бойкот»; из испанского языка – слова «серенада», «тенор», «мантилья», «кастаньеты», «гитара», «сомбреро»; из итальянского языка – слова «карнавал», «пианино», «браво», «мафия», «либретто», «ария» и т. д.

Заимствованных слов в русском языке тысячи.

И даже возникает невольный вопрос: а засорять свой язык иностранными словами – это моветон или просто не комильфо?

В связи с этим уже давно ведётся спор между так называемыми «славянофилами» и «западниками». Первые ещё во времена Пушкина полагали, что любые иностранные слова в русском языке лишние, и поэтому нужно говорить, например, «мокроступы» вместо «калоши».

С другой стороны, нет ни одного цивилизованного языка (то есть языка цивилизованной страны), где не было бы довольно большого количества заимствований.

Более того, мир сейчас стал глобальным, и происходит этот процесс на базе английского языка. Это не плохо и не хорошо. Это – данность. И сейчас наш язык невозможно себе представить без всяких там «компьютеров», «дисплеев», «файлов», «интерфейсов», «принтеров», «бартеров», «брокеров», «дилеров», «холдингов», «презентаций», «номинаций», «спонсоров», «скейтбордов» и «армрестлингов».

Эти слова уже полностью ассимилировались в русском языке и теперь подчиняются законам русского произношения и написания.

С другой стороны, это – процесс объективный. Язык – очень устойчивая система, и он умеет себя защищать. Языку невозможно навязать то, что ему не нужно.

Получается, бороться с заимствованиями бессмысленно.

Владимир Иванович Даль (великий русский собиратель фольклора и автор непревзойдённый «Толкового словаря живого великорусского языка», на составление которого у него ушло более пятидесяти лет) активно боролся с заимствованиями. И он в своём словаре вместо слова «атмосфера» писал «колоземица», а вместо слова «гимнастика» – «ловкосилие». Но эти слова не прижились, как не прижилось и смешное слово «мокроступы».

Заимствованные иностранные слова в русском языке стали жить по-русски, и в их написании тоже появились свои особые правила. Куда же без них?

Например, если в русском языке есть однокоренное слово с одной буквой, то и во всех родственных словах надо писать одну букву.

Это значит, что раз есть слово «блог», значит, и «блогер» пишется с одной буквой «г». Если есть слово «шоп», значит, и «шопинг» пишется с одной буквой «п».

А вот «диггер» пишется с двумя буквами «г», как в языке-источнике, потому что в русском языке нет однокоренного слова с одной буквой. То же самое – слова «баннер», «хакер», «спамер» и т. п.

Эту логику было очень трудно нащупать, зато теперь появился хоть какой-то ориентир для пишущих.

Но чем всегда отличался русский язык? Конечно же, количеством всевозможных исключений из правил. Вот и тут не обошлось без них. Почему, например, слово «джогинг» (бег трусцой) пишется с одним «г» в центре? Ведь в русском языке нет однокоренного слово с одной буквой, а в языке-источнике пишется так: jogging. Казалось бы, всё должно быть, как и со словом «диггер»? Так почему же не так? А просто потому, что русский язык великий и могучий. А еще потому, что он всегда немного на грани нервного срыва.

Фразеологизмы (или речевые обороты) – это свойственное только данному языку устойчивое сочетание слов, значение которого не определяется значением входящих в него слов, взятых по отдельности. Например: остаться с носом, дать сдачи, валять дурака и т. д.

Между прочим, именно фразеологизм практически невозможно перевести на какой-то другой язык дословно. Просто потеряется смысл.

Совершенно гениальна реальная история о том, как в 1959 году Первый секретарь ЦК КПСС и Председатель Совета Министров СССР Н. С. Хрущёв в запале сказал вице-президенту США Ричарду Никсону: «В нашем распоряжении имеются средства, которые будут иметь для вас тяжёлые последствия. Мы вам покажем Кузькину мать!»

Растерявшийся переводчик так и перевёл: Kuzma’s mother.

Американцы не могли знать, что, по одной из версий, на Руси Кузьмой называли проказливого домового. А его невидимке-матушке отводили место обитания рядом с потолком – за печью. Но при этом считалось, уж если она покажется кому из проживающих в избе, то непременно напугает.

Короче говоря, американцы ничего не поняли, но тоже очень испугались. Они подумали, что «Мать Кузьмы» – это какое-то новое секретное оружие русских.

А вот есть ещё такой термин «идиома». В лингвистике – это оборот речи, употребляющийся как единое целое. Это неделимый оборот, значение которого совершенно не выводимо из значений составляющих его компонентов. Например: заморить червячка.

Из составляющих эту идиому слов невозможно понять, что это значит – слегка перекусить.

А вот выражение «не видно ни зги» в целом понятно. Тут речь явно идет о плохой видимости, на что указывает словосочетание «не видно». То есть это фразеологизм.